Внешний долг

Долги Беларуси приближаются к 10 миллиардам долларов

[27:09:2007  12:40]

Беларусь не располагает резервными активами, достаточными для устойчивого развития экономики и стабильности национальной валюты. Общая величина внешнего долга страны увеличилась за полугодие на 2,5 млрд. долларов, или почти на 38%, и на 1 июля достигла 9,3 миллиарда долларов США. То есть наблюдается галопирующий рост внешней задолженности. Об этом в интервью газете «Народная воля» заявил экс-председатель Национального банка Республики Беларусь, участник переговорной группы оргкомитета Европейского Марша Станислав Богданкевич. 

На начало 2007 года золотовалютные резервы достигли (в определении Международного валютного фонда) 1,4 млрд. долларов США, из них монетарное золото — 314 млн. (25,2 т) и валюта — 1067 млн. долларов. Государственные валютные активы Национальный банк Беларуси накапливает преимущественно в долларах США, евро и с 1 сентября 2006 года — в российских рублях. Резервы инвестируются в высоколиквидные денежные инструменты (казначейские векселя, облигации, акции, депозиты) на мировом финансовом рынке, главным образом в США и странах ЕС. В настоящее время примерно 63% всех валютных резервов, размещенных в иностранных банках, составляют доллары США, 25% — евро, 12% — другие валюты.

«В последние годы в развитии экономики Беларуси, несмотря на миллиардные российские субсидии в форме льготных цен на энергоносители и исключительно благоприятную внешнюю конъюнктуру на рынке нефтепродуктов, удобрений и металлов, наблюдаются крупные диспропорции. За 2006 год дефицит торгового баланса по товарам составил огромную величину в 2,4 млрд. долларов США. Благодаря положительному сальдо по услугам (812 млн.), а также трансферту (182 млн.) общий дефицит текущего счета был снижен до 1,5 млрд. долларов, что, однако, составляет рекордную величину дефицита за все годы независимого существования Беларуси. В условиях углубляющегося кризиса во внешней торговле правительство страны пытается решить проблему финансового дефицита не столько путем наращивания экспорта и сокращения импорта, привлечения прямых инвестиций, сколько посредством кредитов и займов, которые необходимо будет возвращать. Дефицит финансов в 2006 году был перекрыт за счет внешних кредитов и займов в сумме 1,7 млрд. долларов, а также — в объеме 332 млн. долларов (что крайне мало) — прямыми и портфельными внешними инвестициями в экономику. В итоге, совокупный внешний долг страны увеличился за год на 34,2%, составив на начало 2007 года сумму в 6,7 млрд. долларов США. Благодаря этому размер валютных резервов уменьшился за год лишь на 38,4 млн. долларов, то есть понизился с 1105,6 до 1067,2 долларов США», — отметил Богданкевич.

По словам эксперта, за первое полугодие этого года импорт товаров превысил размер экспорта более чем на 1,5 млрд. долларов. С учетом услуг и других факторов общий дефицит текущего счета составил за полугодие 1 миллиард долларов. В то же время коммерческими банками страны в этом полугодии было привлечено от иностранных структур ресурсов на 1,2 миллиарда долларов, в том числе долгосрочных (на срок свыше одного года) — лишь 179 миллионов. Общая величина внешнего долга страны увеличилась за полугодие на 2,5 млрд. долларов, или почти на 38%, и на 1 июля с.г. достигла 9,3 миллиарда долларов США. То есть наблюдается галопирующий рост внешней задолженности.

Благодаря поступлению валютных средств от продажи части акций ОАО “Белтрансгаз” (625 миллионов), а также дальнейшим внешним заимствованиям (Национальным банком куплено иностранной валюты в размере 458 млн. долларов США) увеличение резервов обеспечено. По состоянию на 1 сентября их размер достиг 1,8 млрд. долларов США. Но поскольку объем импорта сегодня в среднем превышает 2 млрд. долларов США, а платежи по краткосрочным и долгосрочным обязательствам государства и корпораций страны составляют из расчета за год порядка 7 млрд., валютные резервы, не достигшие даже месячного уровня импорта, являются крайне недостаточными. Минимальный размер резервов, обеспечивающих желательную безопасность белорусской финансовой системы, составляет где-то 13 млрд. долларов. Если учесть прогнозируемый рост импорта и внешнего долга страны, а также происходящее обесценивание доллара на мировом финансовом рынке, объем резервов к 2011 году следовало бы довести до 20 миллиардов.

«Вместе с тем наращивание резервов за счет внешних кредитов и займов в условиях продолжения дефицита торгового баланса имеет свои пределы. Прежде всего экономические — в связи с ростом суммы процентов за кредиты и, кроме того, неизбежного увеличения размеров платежей по возврату кредитов, которые со временем могут превысить объемы внешнего заимствования. Тем более что основной объем внешних кредитов (до 80%) коммерческие банки и субъекты хозяйствования получают на краткосрочной основе», - сообщил Станислав Богданкевич.

Исходя из допущения, что цены на энергоносители продолжат расти, а необходимые структурные реформы не будут производиться, дефицит по текущему счету достигнет уровня в 7—8% ВВП. В связи с этим, по расчетам экспертов Международного валютного фонда, внешний долг Беларуси к 2009 года может достичь 37,1% ВВП, а к 2011 году — 50% ВВП.

По мнению Богданкевича, выход из существующей кризисной ситуации следует искать в повышении эффективности экономики, снижении энерго- и материалоемкости, улучшении конкурентоспособности. Этого невозможно достичь без коренного реформирования экономических отношений, существенного изменения товарной структуры экспорта и импорта. Экономическая политика должна в большей степени быть направлена на повышение уровня своей самодостаточности. Доля импорта в ВВП страны в последние годы составляет почти 70%, что нельзя считать приемлемым. В то же время доля импорта потребительских товаров в составе всего импорта составляет всего порядка 15—17%. Наша экспортируемая продукция имеет высокую долю импортируемого сырья, что создает предпосылки для перманентной неустойчивости экономики, зависимости от внешних сил. Однако сокращение объемов импорта незамедлительно приведет к падению темпов роста ВВП и размеров экспорта. Это прежде всего относится к нефтеперерабатывающей отрасли, где наблюдается высокая степень зависимости экспорта от объемов импорта. То же относится и ко всей экономике, использующей в качестве главного источника энергии дорожающий российский газ.

«Задача снижения энергоемкости особенно актуальна в свете предстоящего удорожания газа со 100 до 250—300 долларов в период до 2011 года. Поэтому иного выхода из углубляющегося экономического кризиса, кроме рыночного реформирования экономики, технологического и технического перевооружения, модернизации нынешней структуры производства в направлении большего его соответствия национальным ресурсам, роста производительности, требующих отказа от затратной, административно-мобилизационной лукашенковской модели хозяйствования, на наш взгляд, не существует. В свете вышеизложенных данных, основанных на официальных материалах, размещенных на правительственных сайтах, заявления Александра Лукашенко типа “Наша финансовая система ”нестабильна" только для доморощенных экономистов-оппозиционеров" дискредитируют в глазах общественности лишь автора таких заявлений и, разумеется, в целом действующую власть», - отметил Богданкевич.

Источник: Хартия-97

БДГ

 

Новая статья Олега Алкаева

В начале сентября 2007 года в редакцию "Белорусского партизана» пришло письмо от бывшего сотрудника комитета по борьбе с оргпреступностью и коррупцией по Брестской области капитана милиции Ивана Овсяника. В 2003 году он был осужден к пяти годам лишения свободы якобы за попытку получения взятки в сумме четырех тысяч долларов США. Судя по письмам, в настоящее время Иван Овсяник находится в эмиграции и вместе с семьёй проживает в Финляндии.

Честно говоря, я не терплю взяточников. Я их откровенно презираю. Ничто так не разрушает государство и не развращает общество, как взяточничество. Именно мздоимство, а не строгость и принципиальность вызывает у народа вполне справедливую ненависть к милиции и другим правоохранительным органам. Однако по ходу ознакомления с обстоятельствами дела, за которое Иван получил пять лет лишения свободы, меня постепенно стали одолевать сомнения в объективности  проведенных по нему   следствия и суда. В  итоге  я вообще пришел к выводу, что его вина, мягко говоря, не только не соответствует объему и характеру предъявленного ему обвинения, но и вообще не доказана, как того требует Уголовно - процессуальный кодекс, и которым обязаны были руководствоваться как следствие, так и суд. Итогом такого непростительного для суда верхоглядства явилось то, что  в деле отсутствует необходимый набор формальных признаков, образующих состав преступления, без которых, как известно  любому юристу, ни одно лицо не может быть признано виновным. В частности, отсутствует субъективная сторона состава преступления, да и объективная тоже не имеет никакой юридически доказуемой базы. На простом, человеческом языке это означает, что в суде совершенно не был доказан умысел Овсяника на получение взятки, а следовательно не установлено и каких-либо убедительных фактов, однозначно свидетельствующих о действии (или бездействии) обвиняемого, направленного на извлечение материальной выгоды преступным путем. Логика здесь очень простая. Раз не было умысла, не могло быть и действий. А раз не было действий, то нет и преступления. По теории - это так. Но, как мы видим на практике, суд, игнорируя все писаные законы, все-таки признал Ивана Овсяника виновным и вынес обвинительный приговор.

Ситуация внешне напоминает эпизод из известного фильма "Место встречи изменить нельзя", когда Жеглов подкладывает в карманному вору "Кирпичу" действительно  похищенный им ранее кошелек. Однако события, происшедшие с Овсяником, при некоторой внешней схожести сложившихся обстоятельств, отличаются от экранных  более сложным и запутанным сюжетом.

В своих письмах Иван Овсяник просит редакцию «БП» разобраться в обстоятельствах его осуждения и, дословно: "... помочь мне заставить белорусские власти подойти к моей проблеме в соответствии с законом, а не в соответствии с принципами телефонного права Шеймана, Лукашенко или кого-то ещё". Также Иван Овсяник просил редакцию о том, чтобы в оценке предоставленных им материалов и в выводах по его вопросу принял участие и я.

Сразу же оговорюсь, что все цитаты и выдержки, приводимые мною в этой публикации взяты, из материалов газеты "Брестский курьер" за № 35 (861) за август 2007 года, а также из личных обращений Ивана Овсяника.

Итак, начнем с того,  как это было.

В воскресенье, 16 июня 2002 года, в Бресте сотрудники областного УКГБ провели  операцию по задержанию с поличным ( при получении взятки) начальника четвертого отдела управления  Комитета по борьбе с организованной преступностью и коррупцией по Брестской области, капитана милиции Ивана Овсяника. Взятку в сумме четырех тысяч долларов США ему "вручил" бизнесмен, гражданин России Клефа В.М., якобы за избежание конфискации его коммерческого груза, задержанного Иваном Овсяником. Груз же представлял собой доставленные из Италии через Польшу женские колготки, которые находились в четырех микроавтобусах с польскими номерными знаками.
 
Задержание груза было произведено в районе деревни Петьки Кобринского района Брестской области, во время перегрузки товара из микроавтобусов в грузовую автомашину с российскими номерами. Вместе с Иваном Овсяником в задержании груза и составлении протокола принимал участие и сотрудник областного управления КГБ Владимир Лохнюк, который, кстати, и получил оперативную информацию о перемещении через границу контрабандного груза. Информация оказалась не совсем верной, ибо груз, судя по документам, пересек границу вполне законно, а следовательно контрабандным не являлся.

Однако оперативники установили, что в документах, количество перемещенного через границу товара явно занижено, а это уже давало официальный повод для задержания груза и детальной проверки всей сопроводительной документации, которая у господина Клефы почему-то оказалась не в полном объеме. Недостающие документы с его слов находились в гостинице, в городе Бресте.

Кроме того, перегрузка транзитного груза в другое транспортное средство без соответствующего таможенного оформления также представляет собой грубейшее нарушение таможенного законодательства, и согласно Уголовному кодексу РБ это нарушение образует состав преступления, предусмотренного частью 2 ст.231. Согласно этой статьи, господин Клефа мог вполне реально сменить свой импортное одеяние на зоновскую телогреечку и задержаться в братской стране на ближайшие шесть лет. А его товар должен был бы украсить прилавки белорусских магазинов, торгующих таможенным конфискатом. Таким образом, внезапное появление оперативных работников милиции и КГБ в районе незаконной перегрузки товара вызвало у господина Клефы серьезные основания для беспокойства. Но он не упал духом, и со свойственной настоящим бизнесменам  находчивостью предложил  оперативникам  "отступные" в сумме три тысячи долларов США.

Он не упал духом и тогда, когда получил  решительный отказ от получения "вознаграждения", и когда ему было предложено вместе с ними проехать в Брест для получения от него якобы "забытых" им в  гостинице "Веста" недостающих документов. По дороге в Брест Клефа, следовавший самостоятельно на своём автомобиле, с его слов, позвонил по мобильному телефону дежурному по УКГБ и сообщил последнему, что у него вымогают взятку в сумме пять тысяч долларов США. Иван Овсяник же на своем автомобиле вместе с Лахнюком следовали за ним, и естественно  ни о каком  звонке не подозревали. С этого момента развитие событий пошло уже не по криминальному, а скорее по детективному жанру.
 
Обе машины остановились возле гостиницы "Веста", и Клефа, один ( какая высокая степень доверия к преступнику) пошёл в гостиницу за "документами". Владимир Лахнюк, сотрудник КГБ, видимо "забыл", что приехал за взяткой и ушёл домой. В машине, в ожидании Клефы с "документами", остался один Иван.

Предоставим слово ему самому: " Когда из гостиницы вышел Клефа, я понял по его реакции, что никаких документов у него нет. Решил доставить его в наше управление для дальнейшего разбирательства. По пути Клефа продолжал предлагать деньги, а затем схватил папку. Пытался порвать находившиеся там документы: мой служебный рапорт, своё письменное объяснение. Тогда я подумал, что это он делает от безысходности, понимая, что теряет большую партию товара. А оказалось, ему было необходимо любой ценой куда-нибудь положить деньги, инсценировав получение мною взятки. И сделал он это либо в момент задержания машины сотрудниками УКГБ, либо когда меня вывели и положили лицом вниз. Всей этой операцией руководил Пивник, который сразу бросился к моей машине, где ещё оставался Клефа..."

Итак, в салоне автомобиля, принадлежащего капитану милиции  Ивану Овсянику, обнаружены деньги в сумме четырех тысяч долларов США . Обнаружены они в той же папке, в которой находились составленные им документы о нарушении ЗАКОНОВ БЕЛАРУСИ ( я специально выделяю эти слова, мы к ним ещё вернемся) гражданином России Клефой В.М. и которые тот якобы пытался порвать. Кроме того, бдительные чекисты, как и положено при проведении такого рода мероприятий, производили аудиозапись разговора между Клефой и Овсяноком, который, они вели в салоне автомобиля, и который, как свидетельствует Иван в своём письме, безоговорочно доказывает его невиновность. Именно поэтому суд, как утверждает он, и проигнорировал эту запись, которую сотрудники КГБ считали основным доказательством, подтверждающим его вину, и очень на неё рассчитывали.

Я убежден, что суд не признал аудиозапись за доказательство не из-за огромной любви к Ивану Овсянику.  Суд принял решение об отказе признать записи разговора вещдоком потому, что тогда нужно было бы Ивана освобождать и возбуждать уголовное дело в отношении совсем других людей. Таким образом то, что герои - чекисты считали шедевром своего оперативного искусства, я имею ввиду аудиозапись, стало убедительным свидетельством того, что вся эта история со взяткой,  от начала и до конца, была бездарной провокацией, спланированной бездарным организатором и исполненная бездарными исполнителями. Суд состоял хоть и из зависимых от власти людей, но отнюдь не из дураков и прекрасно понимал, что, приняв аудиозапись к рассмотрению в суде и приобщив её к делу в качестве вещественного доказательства, он тем самым разделяет эту бездарность и  уже на себя берет всю ответственность за последствия этого технического мероприятия. А последствия, судя по всему, были бы весьма серьезными и для суда, и особенно для авторов этого мероприятия.

Но, как известно, суд,  все-таки счел возможным признать его виновным и приговорил к довольно суровому наказанию - пяти годам лишения свободы. При всей очевидной ангажированности белорусской юстиции и её зависимости от властных структур, суд все же был обязан соблюдать  внешнее приличие и облекать свои, даже неправосудные решения в более - менее приемлемую юридическую форму. Иными словами, применяя к подсудимому слово "виновен", суд должен назвать конкретные факты, подтверждающие эту виновность.

Одним из таких "фактов" является "обнаружение" в автомобиле Ивана Овсяника четырёх тысяч долларов США. Бизнесмен Клефа утверждает, что деньги был "вынужден" дать Овсянику в результате вымогательства с его стороны. Овсяник же доказывает, что деньги ему были подброшены специально, с целью компрометации. Объективно нельзя исключить ни одного, ни другого. Но если два человека, говорят об одном и том же разные вещи, это означает, что один из них лжет. В такой ситуации очень важен третий, независимый источник информации. И таким источником несомненно должна была служить аудиозапись разговора Клефы с Овсяником в момент передачи  последнему взятку. Та самая автомобильная  аудиозапись, на которую так надеялись организаторы "операции"и которую почему -то считали ключевой уликой. Но суд отверг эту запись, как доказательство, а следовательно, практически свел к нулю обвинительные позиции рыцарей плаща и кинжала, поставив тем самым противоборствующие стороны в юридически  абсолютно равные  условия. Слова одного человека против слов другого - и ничего более.

При таких обстоятельствах, исходя из принципа презумпции невиновности, вступают в силу требования ч. 3 ст 16 УПК Республики Беларусь, которые звучат дословно так:  "Сомнения в обоснованности предъявленного обвинения толкуются в пользу обвиняемого". Казалось бы при таких обстоятельствах дальнейшее рассмотрение дела теряет всякий смысл, и суд должен был немедленно принять решение о прекращении уголовного преследования Овсяника. Но не тут - то было. Эта норма УПК в данном судебном заседании видимо просто не была замечена, и заседание продолжалось, причем все с тем же обвинительным уклоном. Теперь, уже даже понятная суду, явно спровоцированная взяткодателем ситуация, невзирая на вполне очевидные элементы провокации, продолжала рассматриваться, как основная обвинительная версия.

Если бы люди с "холодными головами" и "чистыми руками" проводившие так называемую "контролируемую" операцию по изобличению "взяточника" Овсяника, хотя бы немного уважали Закон и думали, как говорят в научных кругах, о "чистоте эксперимента", то чашу весов в пользу "взяткодателя" мог склонить, к примеру, тот факт,  что Клефа перед задержанием Овсяника, оставлял того  наедине с "гонораром".  Причем обязательно должно было быть доказано, что взяточник знал о том, что в его машине оставлена именно взятка, а не случайно забытый пакет с деньгами.  Обычно таким доказательством служат отпечатки пальцев, оставленные мздоимцем на купюрах, или окрашивание рук специальным химическим составом, которым обрабатываются деньги. Это непременное условие разоблачения взяточника.  Если же этот эпизод не доказан, то о составе преступления не может идти и речи, ибо отсутствует субъективная сторона преступления. Об этом знает каждый юрист.

Вот здесь, как раз будет самое время обратиться к ещё одному "герою" этой драмы, сотруднику Брестского  УКГБ Владимиру Лахнюку, который, как известно, являлся напарником Овсяника  по поездке в Кобрин, и в "получении взятки" не участвовал, ибо очень спешил домой. Но ведь он присутствовал при всех разговорах Овсяника и Клефы до самого возврата в Брест, и если только они вели разговор не на китайском языке, то он, несомненно, должен быть в курсе всех событий. А из этого следует только две версии: либо он знал о предстоящем получении взятки Овсяником, либо никакого уговора на получение денег не было.

В первом случае он обязательно должен быть привлечен к уголовной ответственности как минимум за недонесение (ст.406 УК РБ)  и подлежать задержанию вместе с Овсяником. По второй же версии ему отводилась роль единственного, а потому  очень важного свидетеля в пользу Ивана Овсяника. 

Что же происходит на самом деле? Владимира Лахнюка  не только не задерживают как "подельника" Овсяника, или как лицо, не донесшее о готовящемся  преступлении, но даже  не допрашивают как свидетеля. Его просто "не замечают". Он исправно ходит на службу, пытается объяснить начальству, что  Овсяник не виновен, что его подставили, но тщетно. Его никто не слушает, а начальник Брестского УКГБ полковник Аксючиц вообще отказался принять его.

Наконец, видимо, когда дело по обвинению Овсяника стало  разваливаться, о Лахнюке наконец "вспомнили" и предложили ему....  дать показания против Овсяника. Владимир Лахнюк оказался порядочным человеком и честным офицером и от иудиной роли отказался.

Такое "предательство" в органах госбезопасности не прощается, и Лахнюк, как по мановению волшебной палочки, из скромной свидетельской ипостаси мгновенно перемещается на качественно новый уровень - участника следственного процесса. Он, как и следовало ожидать, становится соучастником Ивана Овсяника в вымогательстве взятки, и.... уходит в бега.  Таким образом, Иван Овсяник, остается наедине со страшной  машиной, именуемой "белорусское правосудие". Попытка органов КГБ сделать из Владимира Лахнюка "свидетеля" обвинения, и особенно то, как это пытались сделать, является вторым неоспоримым фактом, подтверждающим невиновность Ивана Овсяника.

Честно говоря, я не уверен, что решение о своём "исчезновении" Владимир Лахнюк принимал самостоятельно. В тот момент его "бегство" было на руку только руководству УКГБ. Ведь если бы Лахнюк участвовал в следственном процессе (неважно в каком качестве) вместе с Овсяником, то вдвоем они бы вдребезги разбили всю эту примитивную "взяточную" версию,  спроектированную начальством. Лахнюку необходимо было "исчезнуть" прежде всего в интересах следствия, а точнее УКГБ, и он "исчез". Я не знаю, кто ему посоветовал принять такое решение, но уверен, что без высокопоставленных "консультантов" здесь не обошлось, и это бегство было его первой ошибкой.

А когда  Лахнюк, уже после того, как осудили Овсяника, понял, что его "побег" был использован его бывшими коллегами отнюдь не так, как он предполагал, было уже поздно. Взяточная версия была официально закреплена судебным приговором и, судя по всему, Лахнюку, согласно этому приговору,  отводилась роль уже далеко не  свидетельская.
Я также не знаю, кто уговорил Владимира Лахнюка,  добровольно явиться с "явкой с повинной",  но это была его  вторая, теперь уже трагическая ошибка. Любой, даже начинающий жулик знает, что "явка с повинной", это самый кратчайший путь в тюрьму.  Так оно и случилось. «Раскаявшийся»  Лахнюк, в полном соответствии неписаным законам следственного жанра, получил те же самые пять лет лишения свободы, что и не раскаявшийся Овсяник.

Вывод  получается следующий: то, что не смогли сделать с Овсяником и Лахнюком вместе, сделали с ними по одиночке. Естественно, я могу и ошибаться, но разве что  в деталях. Суть дела от этого уже никак не поменяется. Я думаю, что у этих людей ещё будет время разобраться в своих промахах, и когда-нибудь они сами поведают об этом, а также подтвердят, прав ли был я, или нет.

А вот сейчас самое время рассказать о судьбе  ещё одного, возможно самого главного  участника этой истории - «автора» проекта по изобличению "взяточника" сотрудника Брестского УКГБ, подполковника Виктора Пивника. Этот "гений" оперативных разработок, несколько переоценил свои возможности и, как говорят в таких случаях,  "потерял нюх". Расплата пришла незамедлительно, и  Виктор Пивник, уже больше года шлифует своим телом нары следственного изолятора и ожидает суд.  Официальная версия предъявленного ему обвинения звучит так: "Он подозревается в том, что входил в преступную группу и, злоупотребляя служебным положением, контролировал нелегальный бизнес на границе".
 
Я умышленно, не упоминал об аресте этого проходимца, чтобы не увязывать деятельность Овсяника по вопросам доказывания своей невиновности с уличением в преступной деятельности лица, организовавшего против него провокацию. У Пивника теперь появится возможность исследовать маршрут, по которому он когда-то отправил своих коллег, Овсяника и Лахнюка.

И, наконец, последнее: что же стало с "честным" российским бизнесменом  В.М. Клефой?

Да, в соответствии с Уголовным кодексом он не может быть привлечен к уголовной ответственности за дачу взятки, как лицо добровольно заявившее об этом. Но никто не вправе освобождать его от уголовной ответственности за таможенные махинации, которые в общем-то и послужили первопричиной всех остальных драматических событий. Ведь если Клефой не было совершено никакого преступления, за что же тогда он давал взятку? А если было совершено, то кем, когда и за что он был прощён?  Неужто наши правоохранительные органы и суд так щедры, что зачли Клефе "разоблачение" "взяточников", как компенсацию за ущерб причиненный белорусской экономике? Не слишком ли дорогую цену платит белорусская "Фемида" за провокации против собственных граждан и за преступления совершаемые на её территории? Не знаю, что об этом думает прокуратура Беларуси, но полагаю, что у Ивана Овсяника и Владимира Лахнюка в этом направлении  непочатый край работы, ибо лучше их сегодня  этой ситуацией никто не владеет.
Я, конечно, могу ошибаться, ибо не владею достоверной информацией в отношении дальнейшего образа жизни господина Клефы, но я очень хорошо разбираюсь в жизненном укладе и формировании мировоззрения ему подобных негодяев. Никаких моральных преград и нравственных устоев для них не существует, ибо все принимаемые такими людьми решения базируются только на цене вопроса и личной выгоде.
 

 

Олег АЛКАЕВ

 

 

Андрей Суздальцев, 24 сентября 2007 года, Москва

Интеллектуальное бесплодие

Глупец и невежда имеют пять примет: сердятся без причины, говорят без нужды, изменяются неизвестно для чего, вмешиваются в то, что вовсе их не касается, и не умеют различить, кто желает им добра и кто - зла. (Индийское изречение) В пятницу 21 сентября А.Лукашенко впервые высказался о планируемых осенних переговорах с «Газпромом». Тема дискуссии с российской газовой монополией известна - цена за поставляемый в Беларусь в 2008 году российский природный газ. Любопытно другое - до минувшей пятницы тему газовых переговоров периодически озвучивали исключительно белорусские энергетические чиновники «средней руки». Сейчас, видимо пришло время и президенту вмешаться… Но даже после заявления белорусского президента, вопрос о новом раунде выбивания ценовых льгот из «Газпрома» упорно напоминает мистификацию на грани скандала. Согласно белорусской пропагандистской традиции, все, что в Минске планируется в международном двустороннем формате, положено выносится на публику, как уже согласованное с российской/европейской/иной стороной – партнеру по будущему диалогу. Причем используются формулировки: «позиция белорусской стороны вызывает понимание/уважение», «Беларусь не откажется от своей принципиальной позиции» и т.д. Нечто похожее происходит и с планируемыми в Минске газовыми переговорами с российской газовой корпорацией. Проблема в том, что до настоящего времени ни одно из должностных лиц «Газпрома» или меняющегося российского правительства не подтвердило намерение российской стороны снова, через девять месяцев после декабрьского 2006 года газового кошмара имени В.Семашко, слушать бесконечные монологи минских попрошаек об исключительной роли Беларуси в сохранении суверенитета и оборонного потенциала России или легенды о роли белорусских партизан в Великой Отечественной войны. Не является новостью и то, что формально необходимости в переговорах нет: на ближайшие три года (2007 год уже завершается) все вопросы поставки газа и нефти, а также газового и нефтяного транзита через территорию Беларуси урегулированы соглашениями от 31 декабря 2006 г.(газ) и 12 января 2007 г.(нефть). Однако А. Лукашенко говорит о газовых переговорах, как о деле решенном. Более того, белорусский президент заранее связывает будущую цену поставляемого газа с транзитными тарифами. В общем, формально белорусское руководство отвергает Соглашение от 31.12.07 г… Может быть А. Лукашенко собирается договариваться сам с собой? Однако не все так смешно, если бы не было так грустно… Проблема планируемых белорусскими властями газовых переговоров с «Газпромом» имеет, как внутренние, так и внешние аспекты. Прежде всего, стоит отметить, что А. Лукашенко старательно выполняет своё «задание на осень». Напоминаем, что 10 сентября мы отмечали: перед белорусским руководством стоит задача «навязать России переговорный процесс по цене за газ, по условиям поставки нефти в будущем 2008 году, а также сахару и иных статьях белорусского экспорта на российский рынок» (Politoboz.com). Весь 2007 год А. Лукашенко не может решить основную проблему, ставящую под сомнение его президентский потенциал: хотя бы затормозить ухудшение внешних условий функционирования белорусской экономики (внутренний аспект). Более того, ситуация даже ухудшается, что продемонстрировал августовский кризис с оплатой импорта газа. Симптоматично, что текущая оплата газа продолжает оставаться в стадии проблемы. Во всяком случае, до понедельника 24 сентября так и не поступило информации об оплате Беларусью августовской поставки российского природного газа. Навязывание России нового раунда переговоров о газовых поставках означает ревизию итогов «зимней» 2007 года российско-белорусской энерговойны, т.е. Именно того, что и добивалась белорусская сторона с февраля месяца (внешний аспект). Однако Минск не объявлял о выходе из соглашения от 31 декабря 2006 г. Как белорусская сторона стремится достичь нового соглашения, не отказавшись от предыдущего, остается загадкой. Возможно, Минск просто не рискует в очередной раз продемонстрировать свою феноменальную недоговороспособность – Беларусь не в силах выдержать ни одно подписанное соглашение, в том числе долгосрочное. В конце сентября Минск использует в отношении им самим назначенных газовых переговоров традиционную пропагандистскую схему, не раз опробованную на переговорных процессах с Россией – создается миф, затем его неустанным повтором закрепляют в сознании белорусского общества, укореняют, как понятие, в перечне приоритетов белорусского политического класса, а когда миф, столкнувшись с реальностью, рассыпается в пыль, то в роли виноватой остается российская сторона – «обманули», «отказались от диалога», «обещали». Подобная схема использовалась в истории с так и не полученным российским кредитом в 1,5 млрд. Долларов США. Ни о каком кредите ни российская, ни белорусская сторона в январе-феврале не упоминали, пока в конце февраля 2007 г. Минск сам не обратился с просьбой о кредите. И только в конце июля, когда Москве с одной стороны стало ясно, что Минск просит не кредит, а фактически безвозмездную помощь (белорусская сторона с возмущением отвергла даже намеки на необходимость гарантировать возврат кредита, утверждая, что готова «принять» «государственный» кредит), а Минск уяснил, что одурачить российское руководство не получится, то А. Лукашенко встал в позу обиженного и обманутого… президентом России. Ссылки на некие телефонные договоренности выглядели в духе разборок на партсобрании колхоза в середине прошлого века. В итоге, претензий к А.Лукашенко со стороны белорусского политического класса вроде бы и нет, виноват во всем, как всегда, В.Путин. Примерно такая же схема будет в итоге применена и в отношении пока даже не назначенных газовых переговоров. В случае, если переговоры навязать не удастся, А. Лукашенко опять встанет в позу «обещали – обманули» и вновь попытается снискать жалость белорусского общества, проклинающего российских газовых олигархов и Кремль. Ведения государственных дел в стиле небезызвестного продавца пиявок Дуремара («А я здесь не при чем!») из бессмертной экранизации «Буратино», вряд ли имеет историческую перспективу. Авторитарный режим подразумевает непрерывную череду очевидных побед над «врагами», а их нет уже несколько лет. Остались только жалобы… Тем не менее, белорусское руководство уверено в том, что оно сможет добиться начала газового диалога. Появление во главе российского правительства В.Зубкова укрепило в Минске настроения близкого реванша. Судя по всему, В. Зубков не является новым лицом для некоторой части высшей белорусской номенклатуры, находящейся у власти с советской поры. Естественно, на нового российского премьера в АП РБ было мгновенно собрано максимально возможное досье, традиционно особо изучались возможные связи В. Зубкова с Беларусью. Наличие сельскохозяйственного этапа в карьере В. Зубкова буквально окрылило белорусское руководство. Перед С.Сидорским будет стоять задача во что бы то ни стало «обаять» и «увлечь» нового главу российского правительства. Чувство эйфории настолько распирало белорусские власти, что электронные СМИ явно «понесло»: «Хоть и говорят сейчас в основном о политических мотивах отставки правительства М.Фрадкова, но, судя по высказываниям того же нового премьера России В.Зубкова, причиной ухода М.Фрадкова стали не только предстоящие выборы. Еще даже не будучи утвержденным на должность, В.Зубков назвал кабинет своего предшественника неэффективным». Учитывая, что бросаться словами у чиновников такого уровня не принято, эта оценка о многом говорит. Критиковали предыдущий кабинет за многое, в том числе и за деструктивную политику в отношении к Беларуси. Фрадков, так вообще предлагал восстановить таможенную границу между нашими странами. Вот, в частности, одно из последних его высказываний, прозвучавшее в эфире ОРТ: «Я имею в виду обустройство таможенной границы, обустройство автомобильных переходов с Беларусью. Здесь есть потенциал, к сожалению, он используется незначительно». Так вышло, что фраза Фрадкова, где он рассуждает о необходимости установления таможенной границы, стала одной из последних, сказанной на посту премьера. По нашей информации, сейчас идет подготовка к заседанию союзного Совмина, и «есть все основания полагать, что с новым министром союзное строительство будет вестись более эффективно» (БТ, 16.09.2007, «Панорама недели»). Есть чему поразиться. В интерпретации белорусского телевидения В. Зубков оказывается в роли мстителя за поруганную честь и достоинство Беларуси, да и призван к власти бывший финансовый разведчик, как выяснилось, в основном по причине антибелорусской позиции М. Фрадкова. Комментировать подобное сложно … Мы не заканчивали мединститут. Однако и оценки аналитиков, позиционирующих себя в качестве оппонентов режима А.Лукашенко, вызвали не меньшее недоумение, чем фантазии белорусского телевидения. Появившиеся в белорусском оппозиционном интернете практически не поддающиеся элементарному анализу схемы, доказывающие, что приход к руководству Кабинета министров РФ В.Зубкова означает не что иное, как гарантированное избрание на пост президента России Сергея Иванова, заставили вспомнить, что и белорусские власти уже месяца два едва не молятся на образ куратора российского ВПК (http://www.belaruspartisan.org/bp-forte/?page=100&backPage=6&news=16753&newsPage=0). Редкое единодушие с белорусским руководством не могло насторожить. Однако и дальше аналитический «разгул» не обманул ожиданий: «Анализ смены российского правительства, комментариев ведущих политиков и экспертов, а также материалов информационно-аналитических и деловых изданий позволяет свести все доступное множество фактов к единому смысловому знаменателю и выстроить в связную логическую цепочку (Во как!)…» (Там же). Дальше, в принципе, можно было и не читать, так как автор использовал «Фактор Зубкова» в качестве доказательства существования в истэблишменте России схемы… «третьего срока В. Путина» (Ну кто бы сомневался?): В. Путин после марта 2008 года занимает пост российского премьера, В. Зубков президент – преемник, который потом по причине преклонного возраста быстренько уходит в отставку и В. Путин снова президент. Все довольны – А. Лукашенко, Н.Назарабаев. И.Рахмон и, естественно, президент Азербайджана. Если уж В. Путина оказался на третьем сроке, то и этим политическим Кащеям сам Бог велел. Подобного рода сочинения не просто дискредитируют аналитику Беларуси, но заодно демонстрируют вопиющую отсталость белорусского страноведения – в Беларуси не знают современную Россию, не понимают суть происходящих в ней политических и социально-экономических процессов, не отслеживают эволюцию российского политического класса и нюансы формирования современной русской элиты, а продолжают судить о России по Интернету, газетам и наблюдениям из окна поезда. Во всяком случае, любой исследователь России из стран Центральной и Западной Европы (той же Польши, к примеру, где, на наш взгляд, лучше всех в Европе понимают ситуацию в федерации), воспринял бы формулу «Путин – премьер министр России 2008 года», как анекдот нецензурного формата. Большего унижения придумать невозможно. К той же области политической фоменковщины относятся заявления о неустанном поиске в Кремле вариантов для «третьего срока» В. Путина: «На наш взгляд, решением данной проблемы российское руководство стало заниматься либо сразу после осознания бесперспективности темы создания Союзного государства с нынешним белорусским лидером, а также отбрасывания вариантов включения в состав России Осетии и Абхазии, т.к. Ситуация с Косово затянулась (да и просто такой вариант сохранения В.Путиным поста президента на третий срок был не совсем безупречным и гладким как с юридической, так и с этической точки зрения, и вызывал ряд серьезных внешнеполитических обострений)» (Там же). Автор этих строк, как действующий эксперт Совета Федерации РФ и СБ РФ, не раз сталкивался с данной проблемой и имеет право так утверждать, что вопрос о включении в состав России Южной Осетии и Абхазии никогда не обсуждался в формате возможного политического решения, оставаясь темой для политического пиара части политических партий и движений. Более того, подобного рода заявления («варианты включения в состав России Абхазии и Южной Осетии») по сути являются антироссийской провокацией, так как предоставляют тому же Тбилиси очередной повод кричать на весь мир об агрессии России против Грузии. К сожалению, политизированные фантазии или открытые заказные провокации, вроде грядущих мятежей белорусской номенклатуры во главе «глубоко больным астмой» В.Коноплевым, ожидающим, по словам одного видного белорусского государственного пропагандиста, «хирургическую операцию в Санкт-Петербурге» (наверное аллергию скальпелем будут вырезать – О, Господи, заставь дурака Богу молиться, так он лоб разобьет), или особой приверженности нового премьера России к морально-нравственным ценностям, сконцентрированным в столь поистине межгалактическом понятии, как «агрогородок», не оставляют места надеждам, что понимание о бесперспективности отсиживания в европейском «болоте» на протяжении десятков лет, ожидая, пока в Москве что-то «изменится», когда-нибудь проникнет в сознание основной массы белорусского политического класса. Интеллектуальное бесплодие правящей белорусской верхушки поражает, как, впрочем, и административный апломб, оказывающийся ближе пиару на экране телевизора, чем поиску реального решения проблем. Провозглашенные в Минске новые переговоры с «Газпромом» являются ярким тому свидетельством: вместо поиска новых вариантов выхода из ползучего ценового кризиса со стратегическим импортом энергоресурсов, обсуждения экономических инициатив и предложений совместной работы с российским ТЭКом, создания концепции ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ с Россией и ЕС, белорусское руководство основные силы тратит на поиски закулисных «подходцев» к главе российского правительства, прописывает этапы новых информационных войн и публичных скандалов, ищет «весомые доводы», чтобы А. Лукашенко в очередной раз оказался «ну совершенно не при чем». А в итоге, ничего не остается, как скулить на очередном газовом «пепелище»: «Газпром явно наживается на Беларуси», «Я не знаю, чем мы так провинились перед руководством России» (21 сентября 2007 г.). Начало нового раунда переговоров о поставке российского природного в Беларусь в 2008 году означает автоматическое аннулирование Соглашения между правительством РБ и ОАО «Газпромом» от 31 декабря 2006 года, что влечет за собой развал сделки по покупке 50% акций «Белтрансгаза», являющейся составной частью соглашения от 31.12.06. Формально, у российской стороны появляется право потребовать у белорусских властей возврата выплаченных за 12,5% акций 625 млн. Долларов США. Параллельно, отказ Минска от Соглашения от 31.12.06 ликвидирует заложенный в Соглашении четырехлетний период адаптации белорусской экономики к мировым ценам за газ и позволяет «Газпрому» ввести с 1 января 2008 года цены на газ для Беларуси в соответствии с газовыми ценами соседей Беларуси – Литвы и Польши. Людей, не умеющих отвечать за свои слова и подписи, приходится иногда учить долларом.   Андрей Суздальцев, 24 сентября 2007 года, Москва

 

 

 

Наследный принц

Виктор Александрович Лукашенко должен пройти все ступени власти

Напечатать20:26, 18 Сентября | "Без цензуры"

Александр Лукашенко «обкатывает» своего старшего сына в разных должностях, формирует под него новую «репрессивную команду» и поспешно отодвигает от власти своих старых фаворитов. Процесс передачи президентских полномочий запущен…

У нынешнего белорусского президента  есть две большие проблемы. Как, когда и где  использовать накопленные деньги. А также что делать с сыном Виктором и его неуемным, растущим, словно на дрожжах, желанием «править». Два самых настоящих «головняка», требующих корректных и точных решений. Не чета всем остальным проблемам.

Авральная уборка урожая, быстро растущий дефицит денег в бюджете, рост задолженности по зарплатам в бюджетной сфере, российский газовый шантаж, воровство отдельными фаворитами денег из «президентского общака» — все это создает определенную нервотрепку и мешает сосредоточиться на главном. Но Александр Григорьевич давно уже привык ко всему этому. Стрессовый и скандальный стиль управления — его традиционный конек. Он тонизирует, мобилизует, заставляет шевелиться.

Когда все спокойно — Лукашенко сильно нервничает: «Значит, кто-то что-то задумал и поэтому затаился». Начинается знаменитая президентская паника — он на несколько дней (и даже недель) исчезает, закрываясь в своих специальных убежищах. В это время его силовые эмиссары прочесывают «местность», усиливают сбор конфиденциальной информации (слушают всех чиновников во всех кабинетах без разбору), проводят превентивные задержания. Когда идет «война» — где-то там, в кулуарах, между фаворитами или просто министрами — все нормально. Все заняты работой. Но деньги и старший сын — это действительно болит. Особенно — деньги. Ведь ими сегодня не воспользуешься просто так. Все просвечивается «рентгеном». Счета. Фирмы-прокладки. Доверенные лица.

У Лукашенко, разумеется, нет именных счетов. Не дурак же он и в самом деле, чтобы хранить сбережения на расчетном счете физического лица в каком-нибудь добротном европейском или латиноамериканском банке. Держать деньги на фамилиях своих доверенных лиц тоже нет резона — почти все они (в алфавитном порядке) активно просвечиваются соответствующими иностранными службами. Стоит такому доверенному лицу вылететь в столицу, скажем, австрийской республики, сразу включается своеобразный «сигнальный маяк» и все его (доверенного лица) шаги скрупулезно протоколируются.

Между прочим, немногочисленные доверенные лица Лукашенко (его бывшие финансовые курьеры) никогда и не входили в известный «запретительный список» чиновников, которым запрещен въезд в нормальные страны только потому, что кое-кто хочет все знать о перемещении денег бел/президента. До 2002 года с перемещением этих самых финансовых потоков не было ровным счетом никаких проблем. Настоящие проблемы начались летом 2004 года, когда в лондонском аэропорту «Хитроу» был задержан неприметный гражданин с белорусским паспортом. Неказистый такой человечек, которого после пяти часов «отсидки» и проверки выпустили. Но А.Г. сигнал понял очень хорошо. И очень даже заволновался. Понял он также еще кое-что — гарант (коим всегда выступала Россия) отказался гарантировать любые вклады А.Г. в иностранных банках.

Ночной страх

Уединяясь в своем любимом маленьком кабинете, Александр Григорьевич подолгу думает над «злыми вопросами». И нехотя водит карандашом по белоснежному листку бумаги четвертого формата. «Вроде бы все идет хорошо!» — успокаивает сам себя Лукашенко. Он полностью уверен в том, что абсолютно контролирует ситуацию внутри Беларуси. И никаких случайностей, никаких несанкционированных выступлений, никаких сопротивлений. Оппонентов у Лукашенко не было. Нигде. Ни среди «широкой общественности». Ни среди оппозиции. Ни среди номенклатуры.

Силовики (которые работали в КГБ и координировали свои планы с Кремлем) окончательно сломлены. «Нефтянка» полностью выбита из-под их контроля. Отодвинуты неприкасаемые — «дружба дружбой, но ребята уже зажрались!». Лукашенко непроизвольно улыбнулся — недавние удары по бизнесменам из ближнего круга Коноплева и Шеймана произвели должный и шокирующий эффект на всех без исключения. «Еще бы! Они уже думали, что сидят у меня на голове. А получите-ка новые вводные!» На секунду призадумавшись, Александр Григорьевич буквально растекся в широченной улыбке, когда вспомнил лицо Юрия Чижа, ночью в спешке и под грозные окрики конвоиров доставленного в Генеральную прокуратуру для допроса. Настоящее представление. Настоящее удовольствие, которого уже давно не испытывал А.Г., страдающий неискоренимой тягой к просмотру кадров оперативных видеосъемок, на которых изображены аресты чиновников. Особой надобности в «ночном конвоировании Чижа», конечно, не было. «Но  как еще развлечься?» — сам себя спросил Лукашенко. Фильм действительно получился занятный и насыщенный пикантными сценами — А.Г. в своем личном просмотровом зале с удовольствием наблюдал за не/постановочными сценами, в которых мертвенно-бледный Юра Чиж, еле ворочая опухшим языком, рассказывал почти анекдоты о себе и Шеймане.

Аресты и в самом деле наделали шороху. Во-первых, все в очередной раз поняли, что никто не застрахован. Нет неприкасаемых. Нет индульгенций. Нет долгожителей. Нет той суммы денег, которую достаточно заплатить за неприкосновенность. Впрочем, все — прежде всего ближний круг самого Лукашенко — уже давно знали, что не застрахован никто. Ссылка некогда всесильного коротышки из Комитета государственного контроля Тозика в Китай и «геморроидальный арест на дому управляющей президентскими делами Журавковой» — красноречивые свидетельства иллюзорности всесильности и неприкосновенности «временных фаворитов». Но чтобы удар был нанесен по бизнес/окружению сразу двух неприкасаемых столпов — Виктора Шеймана и Владимира Коноплева? И не в рамках каких-то кулуарных войн. А просто так, для профилактики. В рамках окончательного разрушения их влияния… Это действительно страшно. Страшно для всех. Особенно после превентивного задержания Кадобина из «Юримэкса». Давнего игрока. Давнего партнера «Конопля». Человека-кошелька, который ни слова, ни полслова против Батьки никогда не говорил. Во-вторых, чекистов окончательно выбили из большой игры. КГБ — больше не игрок. У конторы (и без того долгие годы пребывавшей в роли структуры-аутсайдера) забрали любимую денежную игрушку — «нефтянку». А в дополнение к «экономическому разорению» показательно запрятали за решетку нескольких влиятельных начальников управлений (фамилии известны, но по ряду причин не требуют разглашения). Упрятали опять же превентивно. Для будущих торгов. И держат в тюрьме в качестве своеобразных заложников. Почему? Потому что все те, кого посадили, исторически работают на … российские нефтяные картели, в свою очередь входящие в кремлевский пул бизнесменов. Лукашенко всегда знал, что между КГБ, ФСБ и российско-белорусской «нефтянкой» налажена хорошая прямая связь. Однако не вмешивался в эти паутины. Боялся. Сегодня — у белорусского президента нет иного выхода, как только атаковать российские паутины у себя в стране. Отсюда, в-третьих, россиянам прямо указали буквально следующее: «хотите войны — вы ее получите». Но это будет классическая террористическая война. Правда, на территории суверенного государства и под патронатом формально «законных» властей. Сигнал Лукашенко прост: «Мы берем ваших исполнителей из КГБ Беларуси в виде заложников, вы платите за их освобождение нефтью и не вмешиваетесь в наши внутренние дела». В-четвертых, аресты настолько напугали всех прочих потенциальных заговорщиков и игроков — кто все-таки тешил себя иллюзией взобраться при определенных обстоятельствах на президентскую вершину — что ребята окончательно «умерли». Как политические игроки. В кулуарах — полнейшая тишина, страх и молчание.

Тот же Урал Латыпов еще совсем недавно что-то тщился делать, выстраивал схемы, без устали сновал по маршруту Минск/Москва, раздражал Лукашенко. А теперь окончательно заснул. «И хорошо! Никто не может даже думать о чем-либо» — сам же президент отлично знал, кто и о чем думает в его окружении. Отлично знал, кто и сколько зарабатывает. Внимательно следил за малейшими передвижениями потенциальных игроков и незначительными перемещениями капиталов. Но все эти тактические аресты/посадки так и не позволили ответить на два ключевых вопроса: «как управлять накопленными деньгами?», а также «что делать с резко возмужавшим старшим сыном?»...

Семейный кассир

Василий Станиславович Матюшевский, моложавый подтянутый банкир с белорусским паспортом, добродушно посмотрел на невзрачного английского таможенника и блаженно подумал: «Чего ты копаешься? Как будто впервые видишь штамп. Пропускай и гуд бай!». Но вслух произнес только слащавое «Спасибо!», сахарно улыбнулся и, быстро подхватив дорожный кейс, прошел в транзитный сектор. «Разрешите доложить: очередной перелет из Минска в Лондон совершил успешно» — улыбнулся сам себе Матюшевский и уверенной походкой направился к выходу. Тридцать семь лет с небольшим хвостиком, должность заместителя председателя Национального банка Беларуси, хорошие доходы — жизнь кажется по-настоящему прекрасной. Василий Станиславович степенно улыбался окружающим: «Все идет по плану!» Действительно — все шло по плану.

Банковская карьера складывалась чрезвычайно удачно. Заместитель председателя НБР, который курирует важнейший (в условиях частичной белорусской изоляции) — международный — департамент. Постоянные и весьма плодотворные контакты с российскими банкирами, которые пытаются зайти в Беларусь через «черный вход», купив какой-нибудь маленький банк (на перспективу) и неплохо прикормив какого-нибудь чиновника. А это — живые, неучтенные деньги. Но Матюшевский ценил не только карьерные и теневые возможности. Куда важнее было, что уже на протяжении четырех лет именно он — Василий Станиславович Матюшевский — являлся неформальным финансовым советником Семьи. Он всегда рядом с  младшим Лукашенко. Он всегда комментирует ситуацию на внутренних и внешних рынках. Всегда может позвонить по известному номеру мобильной связи и что важно — с ним будут разговаривать. Он хорошо знает, сколько и где хранит Семья. Именно этот статус (доверенный управляющий капиталами Семьи) и сделал Матюшевского главной неформальной звездой финансово-банковского сектора Беларуси. Матюшевский очень доволен тем, что никто и никогда (из спецслужб, разумеется) не обращал внимания на банкира-технаря. Все считали, что он — всего лишь обеспечивает бесперебойную работу важного департамента Национального банка, а частые командировки за границу связаны исключительно с делами «международного направления». Нашему герою это только на руку. Зачем при его связях, возможностях и знаниях лишнее внимание? Ведь на самом деле, цель его частых визитов в Лондон состояла в организации банальных «частных переводов крупных сумм денег в иностранных валютах со счета одной фирмы на счет другой; покупок акций; организации покупок недвижимости и долей в производственных компаниях». И кто об этом знает? Кто отслеживает перелеты зампреда белорусского Нацбанка? Кто вообще следит за такими незаметными персонажами? А зря! Матюшевский сегодня — наиболее влиятельный финансовый курьер Семьи. Человек, который знает все о более чем трех десятках фирм, зарегистрированных преимущественно на острове Мэн (имеющем британскую офшорную юрисдикцию) или же Британских Виргинских островах с единым неформальным «операционным центром», позволяющим легко управлять большими суммами денег. В тот же Лондон Матюшевскому приходится периодически вылетать в краткосрочную командировку, чтобы незаметно добавить еще немножко деньжат на нужный счет или оформить очередную транзакцию. Немножко. Незаметно. Незначительно. Чтобы не двигать сразу крупные суммы. Неяркий белорусский чиновник с хорошей выправкой, европейскими манерами и в изящном костюмчике от Жан-Франко Ферре или Бриони. Иногда, правда, Матюшевскому приходится летать в ОАЭ, Сирию либо прочие малозаметные страны. Все по тем же «финансово/курьерским» делам. Ну, так кто обратит внимание на вояжи правильного и не/засвеченного в скандалах чиновника, специализирующегося на международном направлении? Василия Станиславовича в его нынешнем положении все устраивает — доверие, статус, личные комиссионные, будущее. Единственная неприятность — подозрительный прищур Виктора Александровича (младшего Лукашенко), когда Матюшевский докладывает о своих действиях. «И чего он так щурится? Сколько лет уже знает меня, а все равно не доверяет?» — впрочем, Матюшевскому все равно нравилось разговаривать с Лукашенко-преемником. Нравилось рассказывать ему о принципах функционирования мировых финансовых рынков. Нравилось повторять суть транзакций, которые приводили к дополнительным накоплениям на счетах. Хотя Василий Станиславович по глазам видел, что все это не находит должного понимания у Виктора Александровича.

Лукашенко-младший и в самом деле никогда не отличался особым интеллектом, чтобы понять высшую финансовую математику. Но быть финансовым курьером Семьи требует скрупулезного выполнения определенных функций. Среди них чтение лекций отпрыскам.

Прогуливаясь по уютным лондонским улочкам — до отлета оставалось еще целых четыре часа, а миссия была уже выполнена в полном объеме — Матюшевский в очередной раз прокручивал недавнюю встречу с Мишей Фридманом. Российским олигархом из кремлевского пула и владельцем мощного «Альфа-банка». Фридман приезжал в Минск, чтобы пощупать ситуацию, купить себе «маленький банк» и… может быть, попытаться купить всю Семью (чтобы подарить затем Путину). Формальные встречи Фридмана, в том числе с президентом Лукашенко, оставим в стороне. Куда важнее неформальные. Так вот, на одной из таких встреч Василий Станиславович представлял «интерес» именно Виктора Александровича, был его глазами/ушами. И видел, как испарился весь апломб матерого российского банкира. Между прочим, Лукашенко-старший все чаще организовывает своеобразные смотрины для Лукашенко-младшего. Выводит его в свет. Рекомендует своим партнерам. Организует полезные связи. Натаскивает, одним словом. Матюшевский надолго запомнил испуганное и перекошенное лицо Фридмана — россиянин же, судя по всему, хорошо усвоил, какие зубы у Семьи. И, по всей видимости, перескажет  пережитое эмоциональное потрясение нужным людям в Кремле, подкрепив выводом, что Беларусь «прибрать по дешевке» не получится.
Матюшевский прочно держался Лукашенко-младшего: «Очень перспективный молодой человек. Очень…». Батька явно наигрывал Виктора Александровича на что-то особенно крупное. Может быть, даже на преемничество. Несмотря на очевидную нелепость этого предположения при дееспособности самого Лукашенко. Но… Болезни, возраст, стрессы дают о себе знать. Матюшевский — блестящий финансовый курьер Семьи, человек, который держит в своих руках около 80% всех финансов клана Лукашенко, размещенных в активах многочисленных офшорных фирм — никогда не ошибался. И сегодня он готов был поставить все свои сбережения на Виктора Лукашенко. На Лукашенко-младшего.

Младшенький…

Виктор Александрович Лукашенко. Старший сын. Весьма амбициозен. Часто несдержан. Всегда хочет получить свое. Совершенно нетерпим к чужому мнению. Может слушать только отца. Негативно относится к «старой отцовской гвардии». Особенно не нравятся Виктору Александровичу два известных персонажа — Виктор Шейман и Владимир Коноплев. Первый всегда дергается и часто мычит. Что вызывает неистовое раздражение у Лукашенко-младшего. Второй слишком нагло ухмыляется и все еще наставительно разговаривает. «Эта его привычка к месту и не к месту доставать этот ингалятор!» — Лукашенко-младший всегда не любил Коноплева. — «Слишком наглый. Слишком простой. Слишком скучный. И хитрый. Явно отца обманывает».

Лукашенко-старший готов поделиться с сыном властью. Всем и сразу. Но пошагово (формально), чтобы набрался опыта. Ведь перенаправить реальную власть на сына — задача не из легких. Одно дело сам Лукашенко, который уже давно доказал свою номенклатурную легитимность. Которого неистово боятся чиновники всех уровней. У которого крутой нрав буквально просится на волю. И совсем другое дело — сын. Кто он такой? И почему ему — сыну — должны кланяться министры и директора крупных предприятий?  Задача сложная, но реальная. Лукашенко хорошо знал свою номенклатуру. Ее привычки, ожидания, страхи. Он понимал, что второго сильного варяга (а Лукашенко ведь ворвался на президентский трон стремительно, из «грязи в князи», не сделав даже элементарной управленческой карьеры) эта номенклатура не примет и будет всячески сопротивляться. Вполне возможно, что именно на сына перенесут всю свою ненависть те, кто сегодня боится отца. А потому преемник, на роль которого мог претендовать только один человек — Виктор Александрович Лукашенко — должен был пройти все ступени власти, почувствовать, что такое номенклатура, потереться с ней бок о бок, понять ее душу. Лукашенко-старший решил в ускоренном темпе провести своего сына через самые важные ступени. Через самые важные должности. И даже не столько, чтобы пообтерся сам Виктор, сколько, чтобы к нему привыкла номенклатура. Виктору Александровичу вообще ни к чему не нужно готовиться — он имеет железный и бескомпромиссный характер. Лукашенко-президент души не чает в своем старшем сыне именно потому, что видит в нем себя. Свои страхи и свою жестокость. Свое полное и бесподобное отражение. В очищенном, так сказать, виде. Александр Григорьевич понимает, что Виктор Александрович легко заменит его в таких вопросах, как жестокость с подчиненными, вассалами, фаворитами. Лукашенко-старший уже понял, что сын быстро и легко обойдет его в хитрости и мстительности. «Но опыта у него пока маловато. Пусть походит по коридорам. Послушает разговоры. Посидит — подумает»  — рассуждал А.Г., когда назначал Виктора на должность своего помощника по безопасности. — «А я, тем временем, укреплю его доверенными людьми».

Лукашенко больше не доверял своим былым фаворитам. Они его раздражали не меньше, чем старшего сына. Скорее всего, сказывалась усталость от однообразия. Привычный комплекс всех диктаторов, вынужденных коротать дни и ночи в роскоши, но практически безвыездно и под глупые монотонные разговоры одних и тех же лиц. Диктаторы — типичные «птицы в золотых клетках». Вроде бы кормят неплохо и полная вседозволенность, но вылететь некуда, сразу собьют. А о чем можно разговаривать с Шейманом? Разве что об антигосударственных заговорах? Интересные, конечно, разговоры. Привычные. Но Виктор Владимирович никогда не отличался сильными речевыми навыками и многообразием языка. Пара сотен глаголов. Пара сотен существительных. Остальное — междометия и связующие частицы. А потому его рассуждения о наболевшем (о заговорах) слишком однообразны и примитивны: «Гражданин Х. договорился с гражданином Y. о чем-то». Скучно! А для сына оба эти «интеллектуала» (Коноплев и Шейман) и вовсе представляют серьезную опасность — слишком много знают и на слишком многое претендуют.
Смотрящий по «боевикам»

Владимир Владимирович Наумов незаметно перетянул на себя одну из важнейших функций в нынешнем белорусском государстве. Он стал полноценным «смотрящим» по всем белорусским силовикам. И имеет полный карт-бланш на выполнение этой функции от самого Лукашенко. Владимир Владимирович достиг, наконец, пика в своей неказистой и мало примечательной карьере. В его генеральской карьере, конечно, есть одно пренеприятнейшее пятно, которое рано или поздно бурно расцветет на мундире двузначной цифрой тюремного заключения. С 1991 года и по 1997-й человек с ником «Наумов» и смоленскими корнями возглавлял отряд милиции специального назначения МВД Беларуси. А потом еще два года числился командиром специального подразделения по борьбе с терроризмом «Алмаз». Именно в это время Беларусь захлестнула волна таинственных исчезновений видных политиков, крупных бизнесменов и влиятельных криминальных авторитетов. Похитители работали профессионально, цинично и чрезвычайно вызывающе. Впрочем, этот трагический эпизод в истории современной Беларуси достоин отдельного рассказа. А пока — Наумов. По сути, сегодня Владимир Владимирович является единственным членом старой команды Лукашенко, кто до сих пор с гордостью и полным правом носит на шее многозначительный ярлык «непотопляемый». Наумов совершенно не претендует на самостоятельную игру — у него напрочь отсутствует стратегическое мышление. И он готов довольствоваться службой у шефа. А их у Наумова сегодня два — Александр Григорьевич и Виктор Александрович. Оба с фамилией Лукашенко. Именно В.В. контролирует все силовые структуры. Он обеспечивает выезд «на выемку» документов, аресты бизнесменов и чиновников, блокировку мало контролируемых подразделений (прежде всего, остатков КГБ-шного спецназа).

Еще один «бриллиант» в новой команде — Зенон Кузьмич Ломать. Действующий глава Комитета государственного контроля. Формальный организатор недавнего «арестного бума» в Республике Беларусь. Сам по себе, Ломать — безобиднейший человечек преклонного возраста. Не чета приснопамятному Анатолию Тозику. Кстати, о Тозике. Именно этот низкорослый персонаж в свое время сильно вывел из себя Лукашенко-старшего. Своей невменяемостью, несговорчивостью и агрессивностью.

Очевидно, хорошо известная еще классикам психоанализа теория «о формировании болезненных агрессивных комплексов» у людей крайне низкого роста», добившихся хоть какой-то власти — абсолютно четко характеризовала поведение Тозика. Он, конечно, переформатировал КГК, превратив его в идеальный инструмент по накоплению «финансово-экономического компромата». Но потом заигрался, начал срываться, требовать чего-то сверх положенного. И уехал в Китай. Еще хорошо отделался. Без арестов и отсидок в «американке». Шейман тоже всегда работал топорно и слишком грязно. Выгнать бы надо, да жалко и боязно. Еще расскажет чего лишнего где-нибудь за границей. Иное дело — Наумов. Изящен, тих и молчалив. Еще лучше Ломать — чрезвычайно скромен и безумно послушен. Хорошо знает, что можно говорить, а о чем нельзя думать. Виктор Александрович Лукашенко только намекнул, что надо бы известный «департамент финансового мониторинга КГК» (читай — финансовую разведку) передать в негласное ведение Матюшевскому. Ломать тут же взял под козырек и выполнил. Безусловно и беспрекословно, снабдив, правда, все это пространным комментарием: «Мы значительно активизировали нашу работу в данном направлении. Услугами департамента финансового мониторинга пользуются силовые структуры республики. Мы можем отследить все в плане финансов как юридических, так и физических лиц. Но, естественно, все это делается по особому распоряжению. Никакой вольницы здесь нет. Это не значит, что информацию о финансовом положении предприятия может получить любой. Это закрытая информация». Очень содержательный комментарий, который сразу расставил точки над і. Служба официально собирает компромат — «по особому распоряжению» лиц смотрящих — и передает материалы для последующего кулуарного давления.

И все-таки главный инструмент Лукашенко-младшего, который в считанные месяцы, во-первых, уже выстроил свою теневую империю, во-вторых, выдавил старых гвардейцев (и, прежде всего, Конопля и Шеймана), в третьих, подмял под себя «семейный бюджет», в-четвертых, накопил горку компромата — некто Овсянский. Весьма таинственная личность, скромно работающая рядовым начальником управления в инспекции… Виктора Лукашенко. Именно Овсянский — второе (после Матюшевского-финансиста) доверенное лицо Лукашенко-младшего. Овсянский собирает весь компромат, добытый Ломатем. Тщательно его анализирует. Готовит выводы. Излагает их в аналитических записках, докладных и регулярно снабжает ими старшего сына. А тот в  свою очередь в правильном направлении обрабатывает Лукашенко-старшего. Впрочем, Александра Григорьевича и обрабатывать не надо. Он полностью доверят команде Виктора. И совершенно не сомневается в правдивости «аналитических отчетов», подготовленных тем же Овсянским.

Накануне изгнания

Виктор Владимирович Шейман в последнее время постоянно болеет. Тактически. Не по-настоящему. Потому что он боится опалы. Шейман привык к дурному характеру своего патрона. К его изменчивому настроению. К его крикам и хмурым взглядам исподлобья. Но Виктор Владимирович всегда верил в свою полезность и незаменимость. Весной 2007 года эта вера окончательно ушла. Шейман понимает, что он проиграл. «Но кому проиграл? Какому-то выскочке! Сынку, который и палец о палец не ударил. Который ничего не брал на себя. А только ходил по этим дорогим ночным клубам и устраивал скандалы. Который вообще не знает, что такое жить под постоянным давлением и оскорблениями» — Виктор Владимирович заметно нервничал. Он замечал серьезные перемены в своем собственном окружении. У кого-то была расстегнута пуговица в воротнике. Кто-то приходил на работу с трехдневной щетиной. Но главное — все отводили глаза, когда Шейман входил в комнату. Его товарищи, его рабочие лошадки, с которыми он проводил не одну операцию и на которых держался Совбез, на глазах предавали. Никитин, которого лично Шейман сделал «смотрящим по прокуратурам», уже не таясь, носил свои слюнявые бумажки к «Витечке». Генерал Новельский вообще куда-то исчез. Впрочем, в последние годы Виктор Николаевич Новельский вообще ничего не делал. Только шушукался за спиной и предлагал разные утопические планы. Шейман абсолютно точно понял намек, когда был нанесен удар по «Белнефтехиму». «Этот старый аграрий решил бросить пробный камень. Но приказ ему отдал наверняка Витечка» — Шейман презрительно смотрел на фотографию Ломатя в газете «Советская Белоруссия».

Вывод, который сделал Шейман из всего происходящего, казался убийственным, но едва ли не самым точным из всех выводов, которые Виктор Владимирович когда-либо делал на протяжении всей своей скандальной карьеры: «Я — проиграл ему. Проиграл какой-то малолетке». Дополним удручающую картину. Первое: Лукашенко-младший поспешно, но эффектно «чистит» все направления, перебирает на себя полномочия, выставляет «чужаков» и их людей (Семья больше не приветствует Шеймана и Коноплева), наполняет семейную кассу. Второе: Лукашенко-старший выдал своему сыну полный карт-бланш на совершение всех нужных действий, поддерживает его шаги своим авторитетом и без раздумий арестовывает всех, на кого показывает толстенький пальчик «наследного принца». Третье: Александр Григорьевич намерен не просто провести своего сына по не/значительным должностям, но и… выставить его кандидатуру на пост председателя КГБ, затем премьер-министра (на что будет потрачено 3-4 года) и таким образом реализовать российско-азербайджанскую модель передачи власти. Четвертое: Овсянский, Ломать, Наумов и Матюшевский — безотказные и весьма профессиональные инструменты Лукашенко-младшего, позволяющие ему накапливать компромат, наводить страх на номенклатуру и эффективно управлять «семейными деньгами» в офшорах.

Семья и власть

Кстати, о КГБ. Структура почти разрушена. Многие достойные офицеры либо арестованы, либо в бегах, либо в «российской» эмиграции. Аналитическая работа полностью провалена. Не считать же аналитикой многочисленные шаблонные записки с пересказом «разговоров с улицы», собранных оперативным путем. Степан Сухоренко, который также никогда не отличался системным мышлением и всегда думал только о личной карьере, безжалостно списан в утиль. С Шейманом сложнее. Он слишком много знает и к тому же, отличается истерическим характером. Но что делать со всем этим оба Лукашенко не знают. Хотя Виктор Владимирович быстро теряет активы и влияние. Сам он уже готовится к худшему. Но что такое «худшее» для Шеймана? Вряд ли ссылка в Венесуэлу. Это, как раз, хороший и многообещающий, дающий надежду на последующую безбедную жизнь. Но до Венесуэлы пока далеко. Сегодня же Шейман явно боится, что его уберут несколько иначе. Безотносительно к Виктору Владимировичу заметим, что если диктаторская Семья задумает расстаться со своим самым главным фаворитом, она вполне может запустить процедуру организации «естественной смерти этого фаворита» (инфаркт миокарда, обширный геморрагический инсульт, внезапная коронарная смерть, отравление, наконец). После чего на уже мертвого фаворита списываются самые страшные грехи правящей Семьи: политические исчезновения, убийства, отмывка грязных (оружейных) денег. Очевидно, что перед тем, как возвести на трон Виктора Александровича, Александр Григорьевич должен позаботиться о собственной спокойной старости и чистом имени для своего отпрыска. Следовательно, наиболее одиозные родимые пятна надо списать на того же Шеймана.

Надо признать, что Александр Григорьевич основательно подошел к выстраиванию проекта «преемник». Он тщательно выстраивает карьеру Виктора, проводит его по основным сегментам— финансы, внешняя политика, оружие, силовики. Параллельно с этим Лукашенко выдавливает из своего круга всех сколько-нибудь значимых персонажей. Отжимает не только их карьеры, но также ликвидирует, скажем так, избыточную финансовую массу. Еще одно направление — жесткое «завинчивание гаек» для чиновников, директоров предприятий и бизнеса. Тот же указ «О борьбе с коррупцией» — очередная удавка для предприятий. Любой из руководителей в любое время попадает под действие этого указа (даже делать ничего не надо), если, конечно, попытается сказать нечто лишнее. Все это необходимо Лукашенко-старшему по одной причине — он не просто хочет передать власть. Он хочет получить гарантии, что против сына-преемника не будет сплетен заговор, и его не отстрелят при первой же возможности. Идеальная игра престарелого диктатора. Единственное «но»— слабый ум, невыдержанность характера, чрезмерная наглость у самого Виктора Александровича Лукашенко. Он похож на отца. Сильно похож. Жаждой власти и склонностью к насильственной вседозволенности.

У него также нет сдерживающих моральных начал. Но все-таки масштабы личностей этих двух колен одной фамилии несопоставимы. Виктор Лукашенко— чистейшая посредственность, не отличающаяся папиным звериным чутьем. А в условиях специфической белорусской управленческой системы быть просто сыном А.Г. мало, нужно по-настоящему пугать людей. Иначе страх, который и является основой системы Лукашенко, в считанные месяцы развеется. Впрочем, о скоротечности будущего президентства Виктора Лукашенко и последних днях диктатуры «семейства Лукашенко», мы поговорим позже. А пока— Матюшевский, который все еще прогуливается по изящным лондонским улочкам. Василий Станиславович выполнил все, что ему поручил младший Лукашенко. Теперь ему остается только пройти через таможенный терминал лондонского аэропорта и вылететь на родину. Ему не страшно. Он всегда любил летать. И, к тому же, никто — абсолютно никто — в целой Европе не знает, что на самом деле Василий Матюшевский не только заместитель председателя Национального банка Беларуси Петра Прокоповича, но и финансовый курьер Семьи Лукашенко.

Матюшевский пока еще гуляет по столицам иностранных государств. Ломать опять сидит в своем кабинете и готовит очередные аресты (последняя жертва — ЗАО СП «Эмир-Моторс»). Овсянский все заметнее оттирает группу «старичков в погонах» и уже практически единолично занял негласную должность главного борца с политическими оппонентами. А Виктор Лукашенко проводит крупные совещания. Вместо отца. Он теперь — главный по репрессиям. Он теперь сам организовывает репрессии (хотя все по-прежнему грешат на его отца). Виктор Александрович правит. Уже. Прямо сейчас. Это и есть скрытая, незаметная передача власти. Зачем ждать? Зачем об этом говорить вслух? Когда Лукашенко-старший заявит о своем преемнике, Лукашенко-младший настолько укрепится, что никто не подумает перечить. Но… Игра только начинается. Правда, она только кажется беспроигрышной для Лукашенко. И почему Александр Григорьевич так уверен, что никто ничего не знает?

 

К Дню города Минска

Праздник с кровью на губах

 

07.09.2007 Анастасия Зеленкова

 

Финалом прошлого Дня города стало дикое побоище в электричке Минск-Пуховичи. «Салідарнасць" выяснила, чем закончилось расследование по этому поводу, как были поощрены милиционеры, сопровождавшие электричку, и что власти предпримут сейчас, чтобы избежать повторения скандальных событий.

 

Напомним, что 9 сентября 2006 года, празднование Дня города завершилось массовой потасовкой в электричке Минск-Пуховичи, в которой приняли участие около 70 человек. Многие из участников тех событий были изрядно «под градусом».

 

Помимо разбитых стекол и поврежденных сидений, травмы получили пассажиры поезда. Больше всех пострадала девушка, младший научный сотрудник одного из вузов, которой ударом камня разбили губу и выбили зубы. По факту драки было возбуждено уголовное дело по ст.339 УК (злостное хулиганство).

 

Вот что вспоминали очевидцы тех событий.

 

«Я была в третьем вагоне, в самой «горячей точке», — цитирует "Комсомольская правда в Белоруссии" рассказ студентки, ехавшей той злополучной электричкой. — Трезвых было 5-6 человек. Все остальные — пьяные, агрессивные, и с водкой. Молодые, лет до 25-ти, иногда даже прилично одетые… Когда они дрались, выйти было невозможно. Фактически мы стали заложниками!.. Один из руденских, проходя по вагону, неожиданно ударил ногой сидящего парня. Тот упал, его били ногами на полу, потом посадили обратно и оставили в покое. Им было весело. Одна, с позволения сказать, девушка из Руденска стала заводилой. Говорит, а давайте тех, кто не из Руденска, бить! Пьяные «отморозки» устроили перекличку. Тот самый парень, которого только что избили, оказался не из Руденска. И за него взялись опять. До Руденска дрался уже весь вагон. А там в окна полетели камни…»

 

«Я как раз встречал свою дочку с этой электрички, — рассказывает "Белорусским новостям" пенсионер из Мачулищей. — Даже мне, человеку в возрасте, было страшно смотреть на происходившее. Пьяные злобные молодые люди дубасили друг друга всем, что под руку попадет. Забрасывали камнями вагоны. Куртки рваные, лица окровавленные, сплошной мат… Я лично видел, как оттаскивали одного парня — вместо лица у него было просто кровавое месиво».

 

«В Мачулищах сорвали стоп-кран, — передают "Белорусские новости" рассказ одного из свидетелей драки. — На станции стояло человек сто… Кого-то тянули из окна, кто-то прыгал на электричку, лез в окно… В Мачулищах стояли минут десять-пятнадцать. Если бы не подняли стоп-кран, нам бы всем была хана… Электричка тронулась — и полетели камни. Девушке из нашего вагона, сидевшей возле окна, попали в голову кирпичом. Одна сторона лица опухла. "Скорые" на станциях не подъезжали. Одна девушка рассказывала, что выносили из электрички парня — все лицо размолоченное, красное. Милиция сопровождала электричку всю дорогу. Но что могли сделать эти два милиционера? Там был один парень в два раза здоровее их обоих. Одному милиционеру накостыляли. Одного парня милиционеры скрутили, но силы были по-любому не равны».

 

А вот как описывает эту картину в своем интернет-дневнике еще один очевидец: «Окровавленные от побоев мужчины, разбитое стекло на сиденьях и полу, окна, через которые свищет ветер, бьющиеся в истерике девушки. До этого одной из них камень угодил прямо в лицо. В результате чего она лишилась губы, а выбитые зубы валялись на полу в луже крови среди осколков. Ее саму удалось привести в сознание только благодаря нашатырю, отыскавшемуся у одной из пассажирок».

 

То, что в электричке оказалось так много пьяных — не случайность. Именно на прошлый День города Мингорисполком решил не ограничивать продажу алкоголя. Городские власти разрешили продавать спиртное в местах празднования на розлив и в пластиковых бутылках. Результат этого эксперимента мы уже знаем.

 

А как же в этом году власти подготовились к празднованию 940-летия Минска?

 

— Изменений в режиме работы торговых точек не предвидится,— заявили «Салiдарнасцi» в Главном управлении потребительского рынка Мингорисполкома. — По крайней мере, пока.

 

Это означает, что спиртное в День города будет продаваться без ограничений, причем, в отличие от прошлого года, горячительные напитки можно будет приобрести не только на разлив и в пластиковых бутылках. Правда в столичных магазинах уже появились прелюбопытные объявления. "Наша нiва" опубликовала фотографию одного из таких шедевров. В нем покупателей призывают в связи с запретом на торговлю алкогольной продукцией во время проведения праздничных мероприятий «приобретать спиртные напитки заранее».

 

А вот транспортная милиция все же вынесла урок из прошлогодней истории. В Управлении внутренних дел на транспорте «Салiдарнасцi» рассказали, что принято решение усилить во время праздника наряды милиции на электричках.

 

— На электропоездах четырех направлений — Барановичи, Молодечно, Осиповичи и Пуховичи будут дежурить по шесть человек, — заверил начальник отделения охраны правопорядка и профилактики Минского ОВДТ Олег Гиммельрейх. — В Минск будут направлены сотрудники из соседних отделов. Также мы планируем усилить наряд на станциях. Что же касается спиртного, то после 18.00 оно продаваться не будет, за исключением ресторана, где спиртные напитки только на разлив.

 

— А чем закончилась история с сотрудниками милиции, которые год назад сопровождали злополучную электричку Минск-Пуховичи?

 

— Насколько я знаю, они были поощрены премиями и благодарностями. В той ситуации они сделали все, что возможно было. Именно они и задержали зачинщиков.

 

— Понесло ли руководство транспортной милиции наказание за недоработку в организации сопровождения поезда?

 

— Этого я, к сожалению, не знаю.

 

Не удалось это выяснить и в Минском отделе внутренних дел на транспорте МВД. Зато известно, что на скамье подсудимых оказалось пять человек — жители Руденска, Мачулищей и Михановичей, возрастом от 18 до 25 лет. Хотя можно предположить, что виновных было значительно больше.

 

Приговор был вынесен в феврале. Ранее судимые Кирилл Кляновский и Антон Шамсутдинов из Мачулищей были осуждены по ч.2 ст.339 (злостное хулиганство, сопровождающееся применением насилия и совершенное группой лиц). Вышедший на свободу за месяц до инцидента Кляновский приговорен к двум годам лишения свободы в колонии строгого режима. Дважды судимый Шамсутдинов с учетом недавно назначенного наказания за кражу получил три года колонии общего режима путем частичного сложения сроков. Жители Руденска Алексей Бадытчик и Дмитрий Кулакович осуждены по ч.3 ст.339 (особо злостное хулиганство, совершенное группой лиц с применением предметов, использующихся в качестве оружия для причинения телесных повреждений). Им назначено наказание в виде трех лет лишения свободы в исправительной колонии в условиях усиленного режима. 18-летний Денис Шилай из Михановичей приговорен к одному году лишения свободы условно.

 

Помимо прочего, суд обязал взыскать с Бадытчика и Кулаковича солидарно в пользу потерпевшей девушки 1.569.640 рублей за причиненный ей вред и 3 миллиона компенсации морального вреда. А с Шамсутдинова и Кляновского — 166.850 рублей в пользу Минского отделения Белорусской железной дороги.

 

 

Сделка по продаже Аляски была выгодна определенному кругу лиц во власти при царе Александре II

Предательская глупость

Сделка по продаже Аляски была выгодна определенному кругу лиц во власти при царе Александре II

На Аляску весть о продаже пришла лишь в мае 1867-го, что стало полной неожиданностью для главного правителя Русской Америки Д.П. Максутова      5 сентября 2007, 10:11
Фото: GettyImages
Текст: Иван Миронов

 

В издательстве «Алгоритм» вышла книга Ивана Миронова, подозреваемого в покушении на главу РАО «ЕЭС России» Анатолия Чубайса. Сегодня 27-летний Иван содержится под стражей. Однако первая книга Миронова не о днях сегодняшних. В основу «Роковой сделки» легла его кандидатская диссертация. Главный вопрос, которым задается автор: «Кому это было выгодно – продать Аляску?» Книга представлена на открывающейся ММКВЯ.

 

Наиболее драматичные отрывки – в газете «Наше время» .

 

Книга содержит множество неизвестных ранее материалов. В частности, архивные документы, переданные Соединенными Штатами Америки, и практически не исследованный фонд Российско-Американской кампании из Архива внешней политики Российской Империи МИД РФ. По ходу исследования становится ясно, что сделка по продаже Аляски была выгодна определённому кругу лиц во власти при царе Александре II. Этих людей тогдашний министр внутренних дел П.А. Валуев определил в своём дневнике как «министерскую олигархию». Факты, которые приводит Иван Миронов, показывают, что довольно большая часть денег, уплаченных за Аляску, разошлась по карманам частных лиц!

 

Презентация книги «Роковая сделка: как продавали Аляску» пройдёт на стенде F20 издательства «Алгоритм» на Московской международной книжной выставке-ярмарке (ММКВЯ-2007). А «Наше время» предлагает ознакомиться с некоторыми, наиболее характерными на наш взгляд, отрывками.

 

Против русских индейцам давали пушки

 

«Больше 100 тыс. долл. было списано Петербургом по тайной статье расходов – «на дела, известные императору». 25 тыс. долл. было пожаловано посланнику за труды»

 

Сделка обосновывалась стремлением России укрепить дружественные отношения с США, в ту пору основного союзника русского правительства в мировой политике. Продажа Аляски американцам усилила бы нарастание англо-американских противоречий. Таковы были официальные доводы, которые и легли в основу сделки. Не удивительно, что до сих пор продажа Аляски трактуется историками как вынужденная необходимость. Мол, не продав русские колонии, Россия все равно осталась бы без Аляски, но вместе с тем без денег и без союзника. Таким образом, исследователи сходятся в одном – царское правительство перед напором США сочло за благо получить хоть малость, нежели потерять все даром.

 

Действительно, очевидец событий Д.И. Завалишин, участвовавший в 1822 – 1824 годах в кругосветном плавании под командованием М.П. Лазарева, отмечал, что Соединенные Штаты ведут на Аляске настоящую войну против России. Американцы прямо заявляли о том, что не успокоятся до тех пор, пока северная часть Тихого океана не «сделается исключительно нашим морем». Для достижения этой цели в ход шли и контрабанда, и натравливание на русские форты индейцев, которым поставлялась даже артиллерия.

 

В 1849 году в американских газетах началась кампания «Русская Америка – наши тихоокеанские владения». Вскоре за реализацию высказанной идеи взялись политики. Особенно отличился на этом поприще один из лидеров республиканской партии, В. Сьюард. Позднее, будучи государственным секретарем и фактически вторым лицом в стране, он сыграл видную роль в заключении соглашения 1867 года – о продаже Аляски. В США сразу же началось широкое обсуждение намечавшегося приобретения. Большинство газет справедливо отметило колоссальную ценность Аляски.

 

Но некоторые издания выступили против. Причины были разными. Редактор нью-йоркской «Трибуны» Грили, к примеру, питал личную неприязнь к В. Сьюарду. Существенное влияние на стремление США купить Аляску оказала предвыборная кампания, проходившая в ряде штатов. Некоторые политики в погоне за голосами избирателей начали трогательно заботиться о кошельках налогоплательщиков и выступать против покупки. Вот эти-то выступления позднее и породили легенды о нежелании США забирать Русскую Америку. Шумели в Сенате: «Платим деньги за ящик со льдом», «глупость Сьюарда». А в конгрессе и вовсе дело застопорилось. Пришлось давать взятки. Но не Сьюард давал, а русский посланник в Вашингтоне – барон Э.А. Стекль, опасавшийся срыва сделки. Давал редакторам за поддержку в газетах, политикам за речи в конгрессе. Больше 100 тыс. долл. было списано Петербургом по тайной статье расходов – «на дела, известные императору». 25 тыс. долл. было пожаловано посланнику за труды.

 

9 апреля договор об уступке был ратифицирован в конгрессе почти единогласно. Через несколько дней договор ратифицировал российский император. 20 июня 1867 г. после обмена ратификационными грамотами договор вступил в силу. Сделка состоялась. На Аляску весть о продаже пришла лишь в мае 1867-го, что стало полной неожиданностью для главного правителя Русской Америки Д.П. Максутова.

 

Странные торговцы

 

Лидер республиканской партии В. Сьюард
Лидер республиканской партии В. Сьюард

 

Договор о продаже Русской Аляски, вступивший в силу в 1867 году, не был широко обнародован, текст его опубликовали только год спустя на французском языке в закрытом издании. Официальных комментариев, объяснявших причины добровольного отказа от своих территорий, российское правительство также не давало. Министерство иностранных дел ограничилось общими словами о грядущем «полном удовлетворении торговых и политических интересов обеих договаривающихся сторон», то есть объясняло ключевой для России договор сиюминутными нуждами политического и экономического сотрудничества с Соединенными Штатами, что нельзя полагать действительно серьезным доводом.

 

Все другие официальные обоснования продажи Русской Америки, какие предъявлялись не столько обществу, сколько государю императору, потому что именно от его высочайшей воли зависело принятие этого решения, мы можем извлечь лишь из документов, возникших на стадии подготовки сделки и объясняющих ее необходимость узкому кругу осведомленных о ней лиц.

 

В апреле 1857 года в докладной записке правителя русских колоний в Америке адмирала Ф.П. Врангеля указывалась сумма, которую следовало запросить за колонии — 20 млн. руб. плюс 7.442.800 руб. Последняя сумма должна была быть разделена между акционерами Российско-Американской компании (РАК) и правительством. В 20 млн. руб. правитель колоний оценивал только недвижимое имущество РАК: земли, строения, корабли и пр., не беря в расчет богатства Аляски. Но в итоге Аляска и Алеуты были проданы за 7,2 млн. долл. золотом, то есть приблизительно за 11 млн. руб., а казна получила вообще менее 10 млн. руб. Таким образом, русские территории были проданы за половину официально названной цены одной только недвижимости Российско-Американской компании.

 

Забыв святой купеческий принцип «денежки вперед», составители договора о продаже Аляски при всей своей торопливости предусмотрели десятимесячную отсрочку в уплате денег. В начале июля 1867 года президент Джонсон направил документ конгрессу для принятия решений по расчету с Россией. Но если ранее договор прошёл на ура, то теперь энтузиазма было значительно меньше. Рассмотрение перенесли на осень. В конце ноября палата представителей запросила юридический комитет о том, имеет ли она право отвергнуть выделение средств. Американские газеты осудили намерения русского царя истребовать у Америки деньги.

 

Взятки в конгрессе и исчезновение барона

 

Обложка книги «Роковая сделка: как продавали Аляску»
Обложка книги «Роковая сделка: как продавали Аляску»

 

В качестве повода для проволочек было избрано так называемое «дело Перкинса». Еще в Крымскую войну некий Перкинс якобы устно договорился с российским послом о поставке в Россию пороха. Он намеревался поставить еще и партию ружей. Война закончилась. Ни пороха, ни ружей Россия так и не увидела. В 1858 году Перкинс решил поправить свои пошатнувшиеся дела и обратился в Верховный Суд США с иском к царскому правительству. Он пытался доказать, что будто бы в ходе подготовки своих прожектов понес гигантские издержки. Россия категорически отвергла домогательства дельца. Суд отклонил его иск и оценил ущерб в 200 дол. Тогда же эта сумма была ему и выдана за счет американской казны. Но в 1867 году предприимчивая вдова Перкинса оценила убытки уже в 800 тыс. дол. Значительная часть этих денег была обещана конгрессменам в качестве вознаграждения. И колеса законодательной машины завертелись. Избранники народа начали протаскивать идею о включении «российского долга» в счет уплаты за Аляску. Америке нужен был повод, чтобы избежать каких-либо выплат России.

 

Вместо того чтобы с достоинством великой державы спокойно наблюдать за возней вокруг договора, а в случае необходимости его расторгнуть, перепуганное российское правительство согласилось с мошенническими предложениями. Э.А. Стеклю правительством была предоставлена полная свобода действий.

 

Щедроты российского посла погасили патриотические замыслы американских политиков. 27 июля 1868 года, с более чем трехмесячной просрочкой, решение о выделении средств было принято. Россия из обещанных 7 млн. 200 тыс. долл. получила только 7 млн. 35 тыс. Какая-то часть денег осела в карманах политиков и деятелей прессы. Сколько осталось у Стекля, можно только догадываться. Интересный документ в связи с этим обнаружен нами в фонде Российско-Американской компании. Это приказ «Об отправке комиссара для передачи правительству Северо-Американских Соединенных Штатов колоний наших в Америке» за подписью М.Х. Рейтерна от 13 июля 1867 года, где пятым пунктом значится выделение Стеклю 100 тыс. долл. на реализацию договора по продаже Аляски: «На расходы по приведению в исполнение Трактата открыть чрезвычайному Посланнику и Полномочному Министру нашему в Вашингтоне кредит в сто тысяч (100.000) долларов».

 

Еще раз обратим внимание на дату этого приказа – 13 июля 1867 года, в то время как решение о выделении средств Америкой было принято только 27 июля того же года. Как видим, деньги на «приведение в исполнение Трактата» российское правительство выделяло первым, выделяло само, выделяло из казны. Министру финансов нужно было форсировать реализацию сделки, ибо ее незаконность и разгоравшийся в России скандал могли нарушить планы сановников.

 

Официальный рапорт Стекля о произведенных тратах из российских архивов исчез, хотя и другие бумаги посланника особенного доверия не внушают. Известно лишь то, что барон после завершения сделки сразу ушел в отставку и исчез в неизвестном направлении. Историкам так и не удалось проследить его дальнейшую судьбу.

 

Навязчивые покупатели

 

Заполучив Аляску, американцы захотели большего. Сьюард превратился из сердечного друга в сурового диктатора. Он потребовал ни много, ни мало, как дозволения хозяйничать уже и на побережье Дальнего Востока и тихоокеанских островов. В случае отказа госсекретарь грозил нам всяческими бедами.

 

Российский консул в Сан-Франциско К.Р. Остен-Сакен заметил, что «даже Китай», потерпевший поражение в опиумной войне, не принимал подобных условий. Приблизившись к нашим азиатским владениям, американцы усилили разграбление природных богатств Курильских и Командорских островов, Дальнего Boстока. Американские бизнесмены игнорировали международные договоренности, так, один из них, некто Пфлюгер, поднял американский флаг на острове Беринга, как на «завоеванной земле». Родной брат Пфлюгера был российским консулом в Гонолулу, и «завоеватель» вполне мог рассчитывать на безнаказанность…

 

Только по официальным данным, за 1868 – 1890 годы с Аляски было вывезено мехов, золота и серебра, китового жира и уса, мамонтовой кости на сумму 75,2 млн. долл. Вознаграждение, выплаченное американцами за «уступку» русских колоний, составило около 9% от доходов, полученных США за 23 года (1868 – 1890) от разработки богатств бывших русских владений. Без учета прибыли от меновой торговли с населением Аляски, эти доходы официально насчитывали 75 млн. долларов.

 

Итак, «Договор, заключенный между Россией и Северо-Американскими Соединенными Штатами в Вашингтоне 18 (30) апреля 1867 г. об уступке Российских Северо-Американских колоний» противоречил внешнеполитическим интересам Российского государства.

 

Что же это было? Политическая близорукость или государственная измена?

 

А между тем не столько залежи золота, минеральные ископаемые, изобилие ценных пород зверя и рыбы, иными словами, «золотое дно» русских колоний интересовали Соединенные Штаты. Аляска нужна была США для установления господства на континенте, и вместе с тем для обретения важнейших стратегических позиций на Тихом океане. В результате это привело к ослаблению позиций Англии в регионе, чего, собственно, и добивалась тогда Россия. Но одновременно с продажей Аляски оказалась подорванной геополитическая безопасность самой Российской Империи.

 

Да и сами покупатели русских колоний не скрывали, что после приобретения Русской Америки они пойдут дальше . Так, председатель комиссии по иностранным делам палаты представителей Н. Бэнкс называл Аляску «ключом» к Тихому океану, он заявлял, что с приобретением Аляски и Алеутских островов Берингово море сделается «американским морем». Госсекретарь Сьюард в Бостоне накануне подписания договора о продаже Аляски заявил: «Дайте мне еще пятьдесят, сорок, тридцать лет жизни, и я обещаю вам во владение весь американский континент и контроль над всем миром». Неужели в подобных условиях приходилось рассчитывать на укрепление «доброго согласия»?

 

Но правительство Александра II и сам император до конца слепо верили в «твердую дружбу» с Америкой: летом 69-го года новому посланнику России в США К.Г. Катакази Александр II сказал: «Ваши инструкции очень кратки и определенны. Вы должны постоянно помнить, что наш лучший друг – американский народ».

 

Текст: Иван Миронов