Виктор Александрович Лукашенко должен пройти все ступени власти
Александр Лукашенко «обкатывает» своего старшего сына в разных должностях, формирует под него новую «репрессивную команду» и поспешно отодвигает от власти своих старых фаворитов. Процесс передачи президентских полномочий запущен…
У нынешнего белорусского президента есть две большие проблемы. Как, когда и где использовать накопленные деньги. А также что делать с сыном Виктором и его неуемным, растущим, словно на дрожжах, желанием «править». Два самых настоящих «головняка», требующих корректных и точных решений. Не чета всем остальным проблемам.
Авральная уборка урожая, быстро растущий дефицит денег в бюджете, рост задолженности по зарплатам в бюджетной сфере, российский газовый шантаж, воровство отдельными фаворитами денег из «президентского общака» — все это создает определенную нервотрепку и мешает сосредоточиться на главном. Но Александр Григорьевич давно уже привык ко всему этому. Стрессовый и скандальный стиль управления — его традиционный конек. Он тонизирует, мобилизует, заставляет шевелиться.
Когда все спокойно — Лукашенко сильно нервничает: «Значит, кто-то что-то задумал и поэтому затаился». Начинается знаменитая президентская паника — он на несколько дней (и даже недель) исчезает, закрываясь в своих специальных убежищах. В это время его силовые эмиссары прочесывают «местность», усиливают сбор конфиденциальной информации (слушают всех чиновников во всех кабинетах без разбору), проводят превентивные задержания. Когда идет «война» — где-то там, в кулуарах, между фаворитами или просто министрами — все нормально. Все заняты работой. Но деньги и старший сын — это действительно болит. Особенно — деньги. Ведь ими сегодня не воспользуешься просто так. Все просвечивается «рентгеном». Счета. Фирмы-прокладки. Доверенные лица.
У Лукашенко, разумеется, нет именных счетов. Не дурак же он и в самом деле, чтобы хранить сбережения на расчетном счете физического лица в каком-нибудь добротном европейском или латиноамериканском банке. Держать деньги на фамилиях своих доверенных лиц тоже нет резона — почти все они (в алфавитном порядке) активно просвечиваются соответствующими иностранными службами. Стоит такому доверенному лицу вылететь в столицу, скажем, австрийской республики, сразу включается своеобразный «сигнальный маяк» и все его (доверенного лица) шаги скрупулезно протоколируются.
Между прочим, немногочисленные доверенные лица Лукашенко (его бывшие финансовые курьеры) никогда и не входили в известный «запретительный список» чиновников, которым запрещен въезд в нормальные страны только потому, что кое-кто хочет все знать о перемещении денег бел/президента. До 2002 года с перемещением этих самых финансовых потоков не было ровным счетом никаких проблем. Настоящие проблемы начались летом 2004 года, когда в лондонском аэропорту «Хитроу» был задержан неприметный гражданин с белорусским паспортом. Неказистый такой человечек, которого после пяти часов «отсидки» и проверки выпустили. Но А.Г. сигнал понял очень хорошо. И очень даже заволновался. Понял он также еще кое-что — гарант (коим всегда выступала Россия) отказался гарантировать любые вклады А.Г. в иностранных банках.
Ночной страх
Уединяясь в своем любимом маленьком кабинете, Александр Григорьевич подолгу думает над «злыми вопросами». И нехотя водит карандашом по белоснежному листку бумаги четвертого формата. «Вроде бы все идет хорошо!» — успокаивает сам себя Лукашенко. Он полностью уверен в том, что абсолютно контролирует ситуацию внутри Беларуси. И никаких случайностей, никаких несанкционированных выступлений, никаких сопротивлений. Оппонентов у Лукашенко не было. Нигде. Ни среди «широкой общественности». Ни среди оппозиции. Ни среди номенклатуры.
Силовики (которые работали в КГБ и координировали свои планы с Кремлем) окончательно сломлены. «Нефтянка» полностью выбита из-под их контроля. Отодвинуты неприкасаемые — «дружба дружбой, но ребята уже зажрались!». Лукашенко непроизвольно улыбнулся — недавние удары по бизнесменам из ближнего круга Коноплева и Шеймана произвели должный и шокирующий эффект на всех без исключения. «Еще бы! Они уже думали, что сидят у меня на голове. А получите-ка новые вводные!» На секунду призадумавшись, Александр Григорьевич буквально растекся в широченной улыбке, когда вспомнил лицо Юрия Чижа, ночью в спешке и под грозные окрики конвоиров доставленного в Генеральную прокуратуру для допроса. Настоящее представление. Настоящее удовольствие, которого уже давно не испытывал А.Г., страдающий неискоренимой тягой к просмотру кадров оперативных видеосъемок, на которых изображены аресты чиновников. Особой надобности в «ночном конвоировании Чижа», конечно, не было. «Но как еще развлечься?» — сам себя спросил Лукашенко. Фильм действительно получился занятный и насыщенный пикантными сценами — А.Г. в своем личном просмотровом зале с удовольствием наблюдал за не/постановочными сценами, в которых мертвенно-бледный Юра Чиж, еле ворочая опухшим языком, рассказывал почти анекдоты о себе и Шеймане.
Аресты и в самом деле наделали шороху. Во-первых, все в очередной раз поняли, что никто не застрахован. Нет неприкасаемых. Нет индульгенций. Нет долгожителей. Нет той суммы денег, которую достаточно заплатить за неприкосновенность. Впрочем, все — прежде всего ближний круг самого Лукашенко — уже давно знали, что не застрахован никто. Ссылка некогда всесильного коротышки из Комитета государственного контроля Тозика в Китай и «геморроидальный арест на дому управляющей президентскими делами Журавковой» — красноречивые свидетельства иллюзорности всесильности и неприкосновенности «временных фаворитов». Но чтобы удар был нанесен по бизнес/окружению сразу двух неприкасаемых столпов — Виктора Шеймана и Владимира Коноплева? И не в рамках каких-то кулуарных войн. А просто так, для профилактики. В рамках окончательного разрушения их влияния… Это действительно страшно. Страшно для всех. Особенно после превентивного задержания Кадобина из «Юримэкса». Давнего игрока. Давнего партнера «Конопля». Человека-кошелька, который ни слова, ни полслова против Батьки никогда не говорил. Во-вторых, чекистов окончательно выбили из большой игры. КГБ — больше не игрок. У конторы (и без того долгие годы пребывавшей в роли структуры-аутсайдера) забрали любимую денежную игрушку — «нефтянку». А в дополнение к «экономическому разорению» показательно запрятали за решетку нескольких влиятельных начальников управлений (фамилии известны, но по ряду причин не требуют разглашения). Упрятали опять же превентивно. Для будущих торгов. И держат в тюрьме в качестве своеобразных заложников. Почему? Потому что все те, кого посадили, исторически работают на … российские нефтяные картели, в свою очередь входящие в кремлевский пул бизнесменов. Лукашенко всегда знал, что между КГБ, ФСБ и российско-белорусской «нефтянкой» налажена хорошая прямая связь. Однако не вмешивался в эти паутины. Боялся. Сегодня — у белорусского президента нет иного выхода, как только атаковать российские паутины у себя в стране. Отсюда, в-третьих, россиянам прямо указали буквально следующее: «хотите войны — вы ее получите». Но это будет классическая террористическая война. Правда, на территории суверенного государства и под патронатом формально «законных» властей. Сигнал Лукашенко прост: «Мы берем ваших исполнителей из КГБ Беларуси в виде заложников, вы платите за их освобождение нефтью и не вмешиваетесь в наши внутренние дела». В-четвертых, аресты настолько напугали всех прочих потенциальных заговорщиков и игроков — кто все-таки тешил себя иллюзией взобраться при определенных обстоятельствах на президентскую вершину — что ребята окончательно «умерли». Как политические игроки. В кулуарах — полнейшая тишина, страх и молчание.
Тот же Урал Латыпов еще совсем недавно что-то тщился делать, выстраивал схемы, без устали сновал по маршруту Минск/Москва, раздражал Лукашенко. А теперь окончательно заснул. «И хорошо! Никто не может даже думать о чем-либо» — сам же президент отлично знал, кто и о чем думает в его окружении. Отлично знал, кто и сколько зарабатывает. Внимательно следил за малейшими передвижениями потенциальных игроков и незначительными перемещениями капиталов. Но все эти тактические аресты/посадки так и не позволили ответить на два ключевых вопроса: «как управлять накопленными деньгами?», а также «что делать с резко возмужавшим старшим сыном?»...
Семейный кассир
Василий Станиславович Матюшевский, моложавый подтянутый банкир с белорусским паспортом, добродушно посмотрел на невзрачного английского таможенника и блаженно подумал: «Чего ты копаешься? Как будто впервые видишь штамп. Пропускай и гуд бай!». Но вслух произнес только слащавое «Спасибо!», сахарно улыбнулся и, быстро подхватив дорожный кейс, прошел в транзитный сектор. «Разрешите доложить: очередной перелет из Минска в Лондон совершил успешно» — улыбнулся сам себе Матюшевский и уверенной походкой направился к выходу. Тридцать семь лет с небольшим хвостиком, должность заместителя председателя Национального банка Беларуси, хорошие доходы — жизнь кажется по-настоящему прекрасной. Василий Станиславович степенно улыбался окружающим: «Все идет по плану!» Действительно — все шло по плану.
Банковская карьера складывалась чрезвычайно удачно. Заместитель председателя НБР, который курирует важнейший (в условиях частичной белорусской изоляции) — международный — департамент. Постоянные и весьма плодотворные контакты с российскими банкирами, которые пытаются зайти в Беларусь через «черный вход», купив какой-нибудь маленький банк (на перспективу) и неплохо прикормив какого-нибудь чиновника. А это — живые, неучтенные деньги. Но Матюшевский ценил не только карьерные и теневые возможности. Куда важнее было, что уже на протяжении четырех лет именно он — Василий Станиславович Матюшевский — являлся неформальным финансовым советником Семьи. Он всегда рядом с младшим Лукашенко. Он всегда комментирует ситуацию на внутренних и внешних рынках. Всегда может позвонить по известному номеру мобильной связи и что важно — с ним будут разговаривать. Он хорошо знает, сколько и где хранит Семья. Именно этот статус (доверенный управляющий капиталами Семьи) и сделал Матюшевского главной неформальной звездой финансово-банковского сектора Беларуси. Матюшевский очень доволен тем, что никто и никогда (из спецслужб, разумеется) не обращал внимания на банкира-технаря. Все считали, что он — всего лишь обеспечивает бесперебойную работу важного департамента Национального банка, а частые командировки за границу связаны исключительно с делами «международного направления». Нашему герою это только на руку. Зачем при его связях, возможностях и знаниях лишнее внимание? Ведь на самом деле, цель его частых визитов в Лондон состояла в организации банальных «частных переводов крупных сумм денег в иностранных валютах со счета одной фирмы на счет другой; покупок акций; организации покупок недвижимости и долей в производственных компаниях». И кто об этом знает? Кто отслеживает перелеты зампреда белорусского Нацбанка? Кто вообще следит за такими незаметными персонажами? А зря! Матюшевский сегодня — наиболее влиятельный финансовый курьер Семьи. Человек, который знает все о более чем трех десятках фирм, зарегистрированных преимущественно на острове Мэн (имеющем британскую офшорную юрисдикцию) или же Британских Виргинских островах с единым неформальным «операционным центром», позволяющим легко управлять большими суммами денег. В тот же Лондон Матюшевскому приходится периодически вылетать в краткосрочную командировку, чтобы незаметно добавить еще немножко деньжат на нужный счет или оформить очередную транзакцию. Немножко. Незаметно. Незначительно. Чтобы не двигать сразу крупные суммы. Неяркий белорусский чиновник с хорошей выправкой, европейскими манерами и в изящном костюмчике от Жан-Франко Ферре или Бриони. Иногда, правда, Матюшевскому приходится летать в ОАЭ, Сирию либо прочие малозаметные страны. Все по тем же «финансово/курьерским» делам. Ну, так кто обратит внимание на вояжи правильного и не/засвеченного в скандалах чиновника, специализирующегося на международном направлении? Василия Станиславовича в его нынешнем положении все устраивает — доверие, статус, личные комиссионные, будущее. Единственная неприятность — подозрительный прищур Виктора Александровича (младшего Лукашенко), когда Матюшевский докладывает о своих действиях. «И чего он так щурится? Сколько лет уже знает меня, а все равно не доверяет?» — впрочем, Матюшевскому все равно нравилось разговаривать с Лукашенко-преемником. Нравилось рассказывать ему о принципах функционирования мировых финансовых рынков. Нравилось повторять суть транзакций, которые приводили к дополнительным накоплениям на счетах. Хотя Василий Станиславович по глазам видел, что все это не находит должного понимания у Виктора Александровича.
Лукашенко-младший и в самом деле никогда не отличался особым интеллектом, чтобы понять высшую финансовую математику. Но быть финансовым курьером Семьи требует скрупулезного выполнения определенных функций. Среди них чтение лекций отпрыскам.
Прогуливаясь по уютным лондонским улочкам — до отлета оставалось еще целых четыре часа, а миссия была уже выполнена в полном объеме — Матюшевский в очередной раз прокручивал недавнюю встречу с Мишей Фридманом. Российским олигархом из кремлевского пула и владельцем мощного «Альфа-банка». Фридман приезжал в Минск, чтобы пощупать ситуацию, купить себе «маленький банк» и… может быть, попытаться купить всю Семью (чтобы подарить затем Путину). Формальные встречи Фридмана, в том числе с президентом Лукашенко, оставим в стороне. Куда важнее неформальные. Так вот, на одной из таких встреч Василий Станиславович представлял «интерес» именно Виктора Александровича, был его глазами/ушами. И видел, как испарился весь апломб матерого российского банкира. Между прочим, Лукашенко-старший все чаще организовывает своеобразные смотрины для Лукашенко-младшего. Выводит его в свет. Рекомендует своим партнерам. Организует полезные связи. Натаскивает, одним словом. Матюшевский надолго запомнил испуганное и перекошенное лицо Фридмана — россиянин же, судя по всему, хорошо усвоил, какие зубы у Семьи. И, по всей видимости, перескажет пережитое эмоциональное потрясение нужным людям в Кремле, подкрепив выводом, что Беларусь «прибрать по дешевке» не получится.
Матюшевский прочно держался Лукашенко-младшего: «Очень перспективный молодой человек. Очень…». Батька явно наигрывал Виктора Александровича на что-то особенно крупное. Может быть, даже на преемничество. Несмотря на очевидную нелепость этого предположения при дееспособности самого Лукашенко. Но… Болезни, возраст, стрессы дают о себе знать. Матюшевский — блестящий финансовый курьер Семьи, человек, который держит в своих руках около 80% всех финансов клана Лукашенко, размещенных в активах многочисленных офшорных фирм — никогда не ошибался. И сегодня он готов был поставить все свои сбережения на Виктора Лукашенко. На Лукашенко-младшего.
Младшенький…
Виктор Александрович Лукашенко. Старший сын. Весьма амбициозен. Часто несдержан. Всегда хочет получить свое. Совершенно нетерпим к чужому мнению. Может слушать только отца. Негативно относится к «старой отцовской гвардии». Особенно не нравятся Виктору Александровичу два известных персонажа — Виктор Шейман и Владимир Коноплев. Первый всегда дергается и часто мычит. Что вызывает неистовое раздражение у Лукашенко-младшего. Второй слишком нагло ухмыляется и все еще наставительно разговаривает. «Эта его привычка к месту и не к месту доставать этот ингалятор!» — Лукашенко-младший всегда не любил Коноплева. — «Слишком наглый. Слишком простой. Слишком скучный. И хитрый. Явно отца обманывает».
Лукашенко-старший готов поделиться с сыном властью. Всем и сразу. Но пошагово (формально), чтобы набрался опыта. Ведь перенаправить реальную власть на сына — задача не из легких. Одно дело сам Лукашенко, который уже давно доказал свою номенклатурную легитимность. Которого неистово боятся чиновники всех уровней. У которого крутой нрав буквально просится на волю. И совсем другое дело — сын. Кто он такой? И почему ему — сыну — должны кланяться министры и директора крупных предприятий? Задача сложная, но реальная. Лукашенко хорошо знал свою номенклатуру. Ее привычки, ожидания, страхи. Он понимал, что второго сильного варяга (а Лукашенко ведь ворвался на президентский трон стремительно, из «грязи в князи», не сделав даже элементарной управленческой карьеры) эта номенклатура не примет и будет всячески сопротивляться. Вполне возможно, что именно на сына перенесут всю свою ненависть те, кто сегодня боится отца. А потому преемник, на роль которого мог претендовать только один человек — Виктор Александрович Лукашенко — должен был пройти все ступени власти, почувствовать, что такое номенклатура, потереться с ней бок о бок, понять ее душу. Лукашенко-старший решил в ускоренном темпе провести своего сына через самые важные ступени. Через самые важные должности. И даже не столько, чтобы пообтерся сам Виктор, сколько, чтобы к нему привыкла номенклатура. Виктору Александровичу вообще ни к чему не нужно готовиться — он имеет железный и бескомпромиссный характер. Лукашенко-президент души не чает в своем старшем сыне именно потому, что видит в нем себя. Свои страхи и свою жестокость. Свое полное и бесподобное отражение. В очищенном, так сказать, виде. Александр Григорьевич понимает, что Виктор Александрович легко заменит его в таких вопросах, как жестокость с подчиненными, вассалами, фаворитами. Лукашенко-старший уже понял, что сын быстро и легко обойдет его в хитрости и мстительности. «Но опыта у него пока маловато. Пусть походит по коридорам. Послушает разговоры. Посидит — подумает» — рассуждал А.Г., когда назначал Виктора на должность своего помощника по безопасности. — «А я, тем временем, укреплю его доверенными людьми».
Лукашенко больше не доверял своим былым фаворитам. Они его раздражали не меньше, чем старшего сына. Скорее всего, сказывалась усталость от однообразия. Привычный комплекс всех диктаторов, вынужденных коротать дни и ночи в роскоши, но практически безвыездно и под глупые монотонные разговоры одних и тех же лиц. Диктаторы — типичные «птицы в золотых клетках». Вроде бы кормят неплохо и полная вседозволенность, но вылететь некуда, сразу собьют. А о чем можно разговаривать с Шейманом? Разве что об антигосударственных заговорах? Интересные, конечно, разговоры. Привычные. Но Виктор Владимирович никогда не отличался сильными речевыми навыками и многообразием языка. Пара сотен глаголов. Пара сотен существительных. Остальное — междометия и связующие частицы. А потому его рассуждения о наболевшем (о заговорах) слишком однообразны и примитивны: «Гражданин Х. договорился с гражданином Y. о чем-то». Скучно! А для сына оба эти «интеллектуала» (Коноплев и Шейман) и вовсе представляют серьезную опасность — слишком много знают и на слишком многое претендуют.
Смотрящий по «боевикам»
Владимир Владимирович Наумов незаметно перетянул на себя одну из важнейших функций в нынешнем белорусском государстве. Он стал полноценным «смотрящим» по всем белорусским силовикам. И имеет полный карт-бланш на выполнение этой функции от самого Лукашенко. Владимир Владимирович достиг, наконец, пика в своей неказистой и мало примечательной карьере. В его генеральской карьере, конечно, есть одно пренеприятнейшее пятно, которое рано или поздно бурно расцветет на мундире двузначной цифрой тюремного заключения. С 1991 года и по 1997-й человек с ником «Наумов» и смоленскими корнями возглавлял отряд милиции специального назначения МВД Беларуси. А потом еще два года числился командиром специального подразделения по борьбе с терроризмом «Алмаз». Именно в это время Беларусь захлестнула волна таинственных исчезновений видных политиков, крупных бизнесменов и влиятельных криминальных авторитетов. Похитители работали профессионально, цинично и чрезвычайно вызывающе. Впрочем, этот трагический эпизод в истории современной Беларуси достоин отдельного рассказа. А пока — Наумов. По сути, сегодня Владимир Владимирович является единственным членом старой команды Лукашенко, кто до сих пор с гордостью и полным правом носит на шее многозначительный ярлык «непотопляемый». Наумов совершенно не претендует на самостоятельную игру — у него напрочь отсутствует стратегическое мышление. И он готов довольствоваться службой у шефа. А их у Наумова сегодня два — Александр Григорьевич и Виктор Александрович. Оба с фамилией Лукашенко. Именно В.В. контролирует все силовые структуры. Он обеспечивает выезд «на выемку» документов, аресты бизнесменов и чиновников, блокировку мало контролируемых подразделений (прежде всего, остатков КГБ-шного спецназа).
Еще один «бриллиант» в новой команде — Зенон Кузьмич Ломать. Действующий глава Комитета государственного контроля. Формальный организатор недавнего «арестного бума» в Республике Беларусь. Сам по себе, Ломать — безобиднейший человечек преклонного возраста. Не чета приснопамятному Анатолию Тозику. Кстати, о Тозике. Именно этот низкорослый персонаж в свое время сильно вывел из себя Лукашенко-старшего. Своей невменяемостью, несговорчивостью и агрессивностью.
Очевидно, хорошо известная еще классикам психоанализа теория «о формировании болезненных агрессивных комплексов» у людей крайне низкого роста», добившихся хоть какой-то власти — абсолютно четко характеризовала поведение Тозика. Он, конечно, переформатировал КГК, превратив его в идеальный инструмент по накоплению «финансово-экономического компромата». Но потом заигрался, начал срываться, требовать чего-то сверх положенного. И уехал в Китай. Еще хорошо отделался. Без арестов и отсидок в «американке». Шейман тоже всегда работал топорно и слишком грязно. Выгнать бы надо, да жалко и боязно. Еще расскажет чего лишнего где-нибудь за границей. Иное дело — Наумов. Изящен, тих и молчалив. Еще лучше Ломать — чрезвычайно скромен и безумно послушен. Хорошо знает, что можно говорить, а о чем нельзя думать. Виктор Александрович Лукашенко только намекнул, что надо бы известный «департамент финансового мониторинга КГК» (читай — финансовую разведку) передать в негласное ведение Матюшевскому. Ломать тут же взял под козырек и выполнил. Безусловно и беспрекословно, снабдив, правда, все это пространным комментарием: «Мы значительно активизировали нашу работу в данном направлении. Услугами департамента финансового мониторинга пользуются силовые структуры республики. Мы можем отследить все в плане финансов как юридических, так и физических лиц. Но, естественно, все это делается по особому распоряжению. Никакой вольницы здесь нет. Это не значит, что информацию о финансовом положении предприятия может получить любой. Это закрытая информация». Очень содержательный комментарий, который сразу расставил точки над і. Служба официально собирает компромат — «по особому распоряжению» лиц смотрящих — и передает материалы для последующего кулуарного давления.
И все-таки главный инструмент Лукашенко-младшего, который в считанные месяцы, во-первых, уже выстроил свою теневую империю, во-вторых, выдавил старых гвардейцев (и, прежде всего, Конопля и Шеймана), в третьих, подмял под себя «семейный бюджет», в-четвертых, накопил горку компромата — некто Овсянский. Весьма таинственная личность, скромно работающая рядовым начальником управления в инспекции… Виктора Лукашенко. Именно Овсянский — второе (после Матюшевского-финансиста) доверенное лицо Лукашенко-младшего. Овсянский собирает весь компромат, добытый Ломатем. Тщательно его анализирует. Готовит выводы. Излагает их в аналитических записках, докладных и регулярно снабжает ими старшего сына. А тот в свою очередь в правильном направлении обрабатывает Лукашенко-старшего. Впрочем, Александра Григорьевича и обрабатывать не надо. Он полностью доверят команде Виктора. И совершенно не сомневается в правдивости «аналитических отчетов», подготовленных тем же Овсянским.
Накануне изгнания
Виктор Владимирович Шейман в последнее время постоянно болеет. Тактически. Не по-настоящему. Потому что он боится опалы. Шейман привык к дурному характеру своего патрона. К его изменчивому настроению. К его крикам и хмурым взглядам исподлобья. Но Виктор Владимирович всегда верил в свою полезность и незаменимость. Весной 2007 года эта вера окончательно ушла. Шейман понимает, что он проиграл. «Но кому проиграл? Какому-то выскочке! Сынку, который и палец о палец не ударил. Который ничего не брал на себя. А только ходил по этим дорогим ночным клубам и устраивал скандалы. Который вообще не знает, что такое жить под постоянным давлением и оскорблениями» — Виктор Владимирович заметно нервничал. Он замечал серьезные перемены в своем собственном окружении. У кого-то была расстегнута пуговица в воротнике. Кто-то приходил на работу с трехдневной щетиной. Но главное — все отводили глаза, когда Шейман входил в комнату. Его товарищи, его рабочие лошадки, с которыми он проводил не одну операцию и на которых держался Совбез, на глазах предавали. Никитин, которого лично Шейман сделал «смотрящим по прокуратурам», уже не таясь, носил свои слюнявые бумажки к «Витечке». Генерал Новельский вообще куда-то исчез. Впрочем, в последние годы Виктор Николаевич Новельский вообще ничего не делал. Только шушукался за спиной и предлагал разные утопические планы. Шейман абсолютно точно понял намек, когда был нанесен удар по «Белнефтехиму». «Этот старый аграрий решил бросить пробный камень. Но приказ ему отдал наверняка Витечка» — Шейман презрительно смотрел на фотографию Ломатя в газете «Советская Белоруссия».
Вывод, который сделал Шейман из всего происходящего, казался убийственным, но едва ли не самым точным из всех выводов, которые Виктор Владимирович когда-либо делал на протяжении всей своей скандальной карьеры: «Я — проиграл ему. Проиграл какой-то малолетке». Дополним удручающую картину. Первое: Лукашенко-младший поспешно, но эффектно «чистит» все направления, перебирает на себя полномочия, выставляет «чужаков» и их людей (Семья больше не приветствует Шеймана и Коноплева), наполняет семейную кассу. Второе: Лукашенко-старший выдал своему сыну полный карт-бланш на совершение всех нужных действий, поддерживает его шаги своим авторитетом и без раздумий арестовывает всех, на кого показывает толстенький пальчик «наследного принца». Третье: Александр Григорьевич намерен не просто провести своего сына по не/значительным должностям, но и… выставить его кандидатуру на пост председателя КГБ, затем премьер-министра (на что будет потрачено 3-4 года) и таким образом реализовать российско-азербайджанскую модель передачи власти. Четвертое: Овсянский, Ломать, Наумов и Матюшевский — безотказные и весьма профессиональные инструменты Лукашенко-младшего, позволяющие ему накапливать компромат, наводить страх на номенклатуру и эффективно управлять «семейными деньгами» в офшорах.
Семья и власть
Кстати, о КГБ. Структура почти разрушена. Многие достойные офицеры либо арестованы, либо в бегах, либо в «российской» эмиграции. Аналитическая работа полностью провалена. Не считать же аналитикой многочисленные шаблонные записки с пересказом «разговоров с улицы», собранных оперативным путем. Степан Сухоренко, который также никогда не отличался системным мышлением и всегда думал только о личной карьере, безжалостно списан в утиль. С Шейманом сложнее. Он слишком много знает и к тому же, отличается истерическим характером. Но что делать со всем этим оба Лукашенко не знают. Хотя Виктор Владимирович быстро теряет активы и влияние. Сам он уже готовится к худшему. Но что такое «худшее» для Шеймана? Вряд ли ссылка в Венесуэлу. Это, как раз, хороший и многообещающий, дающий надежду на последующую безбедную жизнь. Но до Венесуэлы пока далеко. Сегодня же Шейман явно боится, что его уберут несколько иначе. Безотносительно к Виктору Владимировичу заметим, что если диктаторская Семья задумает расстаться со своим самым главным фаворитом, она вполне может запустить процедуру организации «естественной смерти этого фаворита» (инфаркт миокарда, обширный геморрагический инсульт, внезапная коронарная смерть, отравление, наконец). После чего на уже мертвого фаворита списываются самые страшные грехи правящей Семьи: политические исчезновения, убийства, отмывка грязных (оружейных) денег. Очевидно, что перед тем, как возвести на трон Виктора Александровича, Александр Григорьевич должен позаботиться о собственной спокойной старости и чистом имени для своего отпрыска. Следовательно, наиболее одиозные родимые пятна надо списать на того же Шеймана.
Надо признать, что Александр Григорьевич основательно подошел к выстраиванию проекта «преемник». Он тщательно выстраивает карьеру Виктора, проводит его по основным сегментам— финансы, внешняя политика, оружие, силовики. Параллельно с этим Лукашенко выдавливает из своего круга всех сколько-нибудь значимых персонажей. Отжимает не только их карьеры, но также ликвидирует, скажем так, избыточную финансовую массу. Еще одно направление — жесткое «завинчивание гаек» для чиновников, директоров предприятий и бизнеса. Тот же указ «О борьбе с коррупцией» — очередная удавка для предприятий. Любой из руководителей в любое время попадает под действие этого указа (даже делать ничего не надо), если, конечно, попытается сказать нечто лишнее. Все это необходимо Лукашенко-старшему по одной причине — он не просто хочет передать власть. Он хочет получить гарантии, что против сына-преемника не будет сплетен заговор, и его не отстрелят при первой же возможности. Идеальная игра престарелого диктатора. Единственное «но»— слабый ум, невыдержанность характера, чрезмерная наглость у самого Виктора Александровича Лукашенко. Он похож на отца. Сильно похож. Жаждой власти и склонностью к насильственной вседозволенности.
У него также нет сдерживающих моральных начал. Но все-таки масштабы личностей этих двух колен одной фамилии несопоставимы. Виктор Лукашенко— чистейшая посредственность, не отличающаяся папиным звериным чутьем. А в условиях специфической белорусской управленческой системы быть просто сыном А.Г. мало, нужно по-настоящему пугать людей. Иначе страх, который и является основой системы Лукашенко, в считанные месяцы развеется. Впрочем, о скоротечности будущего президентства Виктора Лукашенко и последних днях диктатуры «семейства Лукашенко», мы поговорим позже. А пока— Матюшевский, который все еще прогуливается по изящным лондонским улочкам. Василий Станиславович выполнил все, что ему поручил младший Лукашенко. Теперь ему остается только пройти через таможенный терминал лондонского аэропорта и вылететь на родину. Ему не страшно. Он всегда любил летать. И, к тому же, никто — абсолютно никто — в целой Европе не знает, что на самом деле Василий Матюшевский не только заместитель председателя Национального банка Беларуси Петра Прокоповича, но и финансовый курьер Семьи Лукашенко.
Матюшевский пока еще гуляет по столицам иностранных государств. Ломать опять сидит в своем кабинете и готовит очередные аресты (последняя жертва — ЗАО СП «Эмир-Моторс»). Овсянский все заметнее оттирает группу «старичков в погонах» и уже практически единолично занял негласную должность главного борца с политическими оппонентами. А Виктор Лукашенко проводит крупные совещания. Вместо отца. Он теперь — главный по репрессиям. Он теперь сам организовывает репрессии (хотя все по-прежнему грешат на его отца). Виктор Александрович правит. Уже. Прямо сейчас. Это и есть скрытая, незаметная передача власти. Зачем ждать? Зачем об этом говорить вслух? Когда Лукашенко-старший заявит о своем преемнике, Лукашенко-младший настолько укрепится, что никто не подумает перечить. Но… Игра только начинается. Правда, она только кажется беспроигрышной для Лукашенко. И почему Александр Григорьевич так уверен, что никто ничего не знает?
No comments:
Post a Comment